Стало доброй традицией продолжать серию интервью по случаю награждения государственными наградами работников судебной системы Камчатского края. За заслуги в укреплении законности, защите прав и законных интересов граждан, многолетнюю добросовестную работу судье Камчатского краевого суда Любови МАРТЫНЮК вручена государственная награда Российской Федерации – медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.
Любовь Иннокентьевна почти 42 года посвятила юридической профессии, из них 27 лет проработала в органах прокуратуры и около 15 лет – в должности судьи. Человек, что называется, «старой закалки», с богатейшим юридическим опытом. При этом – открытый и неравнодушный. Таким, на мой взгляд, получился и наш разговор – о жизни и профессии.
– Любовь Иннокентьевна, чем объясняется выбор вами профессии юриста?
– Желание стать юристом было у меня с детства. Особенно привлекательной казалась профессия следователя: хотелось помогать людям, попавшим в беду. Для меня было и остается до сих пор важным, чтобы человек, преступивший закон, получил справедливое наказание. Ведь, как ни крути, обе стороны – и преступник, и потерпевший – это люди, к судьбе которых невозможно относиться равнодушно. Поэтому задача сотрудника правоохранительных органов состоит именно в том, чтобы досконально разобраться в произошедшем и дать справедливую оценку в соответствии с требованием закона.
Во времена моей молодости, чтобы поступить в университет, требовались два года трудовой деятельности, и я решила пойти на завод. Получив необходимый стаж, в 1969 году поступила на юридический факультет Иркутского государственного университета, по окончании которого по распределению попала в распоряжение прокуратуры Республики Бурятия и уже на второй день работы выступала в судебном процессе в качестве государственного обвинителя.
– Переезд на Камчатку был для вас запланированным?
– Нет, так сложились обстоятельства: мой супруг окончил факультет журналистики того же университета и получил распределение на Камчатку. И мне, как и многим женщинам того времени, пришлось поехать за мужем. Я сильно переживала насчет работы на полуострове, потому что мы прекрасно понимали, что полуостров – это погранзона, где юристов в достаточном количестве. Но наш переезд совпал с образованием транспортной прокуратуры, куда из прокуратуры Октябрьского района ушли работать многие сотрудники, благодаря чему появилось место для меня.
– Органам прокуратуры вы посвятили 27 лет, после чего перешли работать в суд. Что повлияло на ваше решение?
– По роду деятельности в прокуратуре я часто соприкасалась с судебной системой и видела, что точку в любом деле ставит судебное разбирательство. Этот нюанс был для меня принципиально важным: к таким понятиям, как законность и справедливость, я всегда относилась с большой ответственностью. Поэтому когда мне предложили работу в судебной системе, я всерьез задумалась: справлюсь ли? Ведь на тот момент у меня было уже двое детей… Но пришла к выводу, что мне необходима эта работа.
– Помните ли вы свое первое рассмотренное дело?
– Первые рассмотренные дела были связаны с последствиями 1990-х годов, когда расцветал криминал и множились преступные группировки. Одно из таких дел, связанное с покушением на убийство, попало ко мне, когда я пришла в областной суд. Подсудимые были участниками такой группировки, причем часть из них были судимы и приговоры в отношении них даже не успели вступить в законную силу. Но и потерпевшие тоже были преступниками. Тот судебный процесс вести было очень непросто, поэтому он и запомнился.
– За вашими плечами сотни уголовных дел. Всегда ли человек, попав на скамью подсудимых, осознает, что совершил преступление?
– Нет, не всегда и его отношение к совершенному поступку видно уже на стадии следствия. Некоторые обвиняемые поначалу бьют себя кулаком в грудь и клянутся в собственной невиновности, но позже смиряются под тяжестью представленных доказательств. Когда я начала работать в суде, преобладали дела, связанные с преступлениями против личности, в частности убийства. Часто из материалов уголовного дела было видно, что преступники любыми путями пытались уйти от ответственности, а признавая вину, все равно искали себе оправдания.
Каждое рассмотренное дело невольно пропускаешь через собственные сердце и душу, но есть такие категории дел, которые рассматривать в разы тяжелее. Это преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности, особенно такие, где потерпевшие – малолетние дети. Во-первых, больно смотреть на потерпевших. А во-вторых, чаще всего лица, совершившие подобного рода преступления, не признают себя виновными.
В моей практике был случай, который я не могу забыть до сих пор. Преступление, связанное с иными насильственными действиями сексуального характера, было совершено в отношении пятилетнего мальчика соседом по подъезду. В судебном заседании подсудимый признавал себя виновным, однако осуждал себя лишь за то, что совершил преступление в состоянии сильного алкогольного опьянения. Меня поразила мать мальчика, которая не только не предъявила гражданский иск к подсудимому о компенсации морального вреда, но и попросила суд снизить сумму иска, предъявленного ко взысканию прокурором. Тогда суд удовлетворил гражданский иск частично.
– Можно ли по совершаемым преступлениям судить о нравственном состоянии общества?
– Думаю, можно, потому как во все времена качественные и количественные показатели преступности служили «зеркалом» процессов, происходящих в обществе. И это состояние постоянно меняется. Если на момент моего прихода в суд преобладали преступления против личности, то в последние годы растет число преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности, особенно в отношении малолетних.
Раньше их было существенно меньше, потому как детям уделяли больше времени и внимания. Существовали пионерские и комсомольские организации, досуг детей и подростков был полностью организован. Сегодня детские досуговые учреждения продолжают работать, но большинство из них платные и доступны не каждой семье. Дети и подростки зачастую предоставлены сами себе. Не будем сбрасывать со счетов средства массовой информации, в которых сцены насилия прочно заняли место.
Влияние технического прогресса, появление новых способов коммуникации и тотальное распространение социальных сетей тоже приносят плоды. Мобильные устройства с выходом в интернет сейчас есть даже у первоклассников. При этом проследить, какие интернет-ресурсы посещают дети, в каких социальных сетях они регистрируются и с кем общаются, довольно сложно. Все это отражается на подрастающем поколении – отсюда и рост количества преступлений данной категории.
– Работа судьей отразилась на вашем характере?
– В определенной степени да. Судья должен быть беспристрастным, и я стараюсь не осуждать в душе людей, в отношении которых рассматриваю дела. Считаю, что к каждому делу нужно подходить, руководствуясь не только законом, но и житейской мудростью. Но оставаться равнодушной получается не всегда, особенно в процессах, участниками которых являются малолетние преступники. Пытаюсь достучаться до них, донести, что они калечат свою жизнь. Очень переживаю, когда подросток оказывается на скамье подсудимых во второй, третий раз…
Стараюсь быть справедливой. Были в моей практике дела, по которым я назначала достаточно суровое наказание. В подобных случаях важна внутренняя уверенность в справедливости принятого решения. Постановленные мною приговоры не отменялись и не изменялись вышестоящими инстанциями в части назначенного наказания, значит, уверенность меня не подводит.
– Были ли в вашей профессиональной деятельности люди, которые вам помогали и которым вы благодарны?
– Каждому выпускнику университета, который только начинает работу, необходимы наставники, готовые поделиться своими опытом и знаниями. Для меня такими людьми стали Евгений Владимирович Елькин (тогда прокурор г. Петропавловска-Камчатского); Алексей Харитонович Третьяков (прокурор Камчатской области), который принимал меня на работу; Анатолий Ильич Зуев, с которым мы вместе работали в областной прокуратуре.
В судебной системе мне помогали Сергей Миронович Мельник и Вера Алексеевна Довгалюк (заместители председателя Камчатского областного суда); Сергей Алексеевич Сотников (председатель Камчатского краевого суда в почетной отставке); Виталий Анатольевич Волгин (действующий председатель краевого суда, с которым я работала и в прокуратуре). С особой благодарностью вспоминаю и его отца – Анатолия Илларионовича Волгина, который работал заместителем председателя Камчатского областного суда и возглавлял судебную коллегию по уголовным делам. К сожалению, многие из этих людей уже ушли, в том числе Геннадий Васильевич Черемнов, председатель Камчатского областного суда. Но я всегда буду вспоминать их с благодарностью за помощь в становлении меня и как работника прокуратуры, и, соответственно, как судьи.
– Не секрет, что работа в органах прокуратуры и судебной системе требует много времени и сил. Удавалось ли вам находить время для домашних забот и семьи?
– Когда я пришла в прокуратуру, у меня уже была семья и приходилось совмещать работу, домашние заботы и воспитание детей. А делать это было сложно, потому как процесс назначают заранее, а дети болеют независимо от назначенных дел. Плюс к этому меня не освобождали от работы в качестве помощника прокурора и, конечно, без казусных ситуаций не обходилось.
Однажды мне пришлось оставить дома ребенка одного: я была уверена, что он привычно проспит два часа. Я быстро приехала на работу, опросила лиц, которые у меня были вызваны по жалобе. Приезжаю домой, открываю дверь – тишина, думаю – спит. Захожу в комнату, а кроватка пуста! Я по всей квартире – ребенка нигде нет! Что было со мной в тот момент, сложно описать словами. Подняла голову и вижу – он спит на небольшом шифоньере рядом с кроватью. Видимо, сын, проснувшись, забрался на этот шифоньер, наплакался и уснул там.
– Как бы вы оценили поколение молодых юристов?
– Молодые люди, которые решили, что это их профессиональный путь, получили образование, начали работать в суде, в прокуратуре, в любых других органах, – это целеустремленные юристы. Таких сейчас большинство. Иногда случается, что, проработав в юридических должностях, человек понимает, что ошибся, и уходит. Это бывает в любой профессии. Но в большинстве своем современные молодые юристы – это грамотные специалисты.
– Отправление правосудия для вас – просто работа или нечто большее?
– К работе судьей я пришла абсолютно осознанно, и даже в самые сложные периоды своей профессиональной деятельности у меня не возникало желания уйти. Быть судьей – это ответственный и сложный труд, только севши в судейское кресло, понимаешь, насколько много тонкостей и нюансов в материальном и процессуальном законодательстве, в которых ты обязан разбираться профессионально. Самое главное здесь – уметь и не бояться принимать решения.
Во всем мире считается, что место судьи – это пик юридической профессии, выше этого ничего нет. Я считаю, что верх совершенства в профессии юриста – это когда внутренне достигаешь равенства между законностью и справедливостью. В свое время мне захотелось попробовать свои силы именно в этой деятельности, хотя путь к судейству был непростым. Сегодня это стало смыслом моей жизни, поэтому свою работу очень люблю.
Беседовала Ярославна РУНОВА