В сфере контроля за рыболовством появилось новое действующее лицо - транспортная полиция. Этот грозный орган действует жестко и беспощадно. Порой даже чересчур.
В июне 2017 года МРС-225 компании «Сокра» вел промысел в Авачинском заливе. У него было разрешение на добычу камбалы снюрреводом. Когда сотрудники транспортной полиции высадились на судно 29 июня, то обнаружили на нем, помимо законно добытой рыбы, еще около 200 штук краба и 10 кг крабового мяса. Это послужило основанием для возбуждения уголовного дела в отношении капитана.
Снюрреводом краба не ловят. То есть о его целенаправленной добыче речь не идет. Скорее всего, краб попал в снюрревод случайно. Это предусмотрено правилами рыболовства как прилов. По тем же правилам краб, попавший в прилов, должен быть незамедлительно возвращен в море. В нашем случае экипаж не выполнил этого требования. Может, не успели. Может, кто-то из рыбаков решил оставить часть краба и заготовить себе крабового мяса. Такие «самозаготовки» - явление в экипажах нередкое. И капитаны, и судовладельцы с ним борются по мере сил. Но искоренить его полностью невозможно.
Когда на судне нашли крабов, оно по требованию полиции вернулось в Петропавловск. Краб был изъят. Дальше никто не препятствовал экипажу вернуться на промысел. Причин удерживать судно в порту вроде бы не имелось. МРС продолжил работать уже с другим капитаном (с прежним фирма попрощалась).
Почти три недели судно никто не трогал. Но 18 июля МРС был чуть ли не взят на абордаж в море сотрудниками транспортной полиции, которые снова отвели его в Петропавловск. Как заявили полицейские представителям «Сокры», судно изъято, его использование запрещено. При этом никаких процессуальных документов и уведомлений в адрес фирмы не поступало.
Дальше – больше. Транспортная полиция потребовала от капитана порта и дежурного по рейду не выпускать МРС в море. Когда законность этого требования была поставлена под сомнение, полицейские явились на МРС и сняли с него радиолокационное оборудование. Причем «сняли» - очень мягкое для произошедшего слово. Аппаратуру не демонтировали, а просто вырвали с корнем. Понятно, что ни локатор, ни эхолот следствию не нужны. Как вещественные доказательства эти приборы бесполезны. Забрав их, полиция преследовала одну цель – любой ценой удерживать МРС в порту.
Задержание судна было узаконено позже, 25 июля, когда Елизовский районный суд удовлетворил ходатайство дознавателя об аресте этого имущества: якобы во избежание его утраты, для обеспечения возмещения ущерба. Хотя всем понятно, что МРС за границу не убежит. А если он нужен как гарантия погашения ущерба, то почему предложение «Сокры» внести на депозит полиции нужную сумму было отклонено?
В то же время начались следственные действия в офисе судовладельца. Транспортная полиция стала изымать там документы: бухгалтерские, кадровые. Причем изымалась документация не только ООО РПЗ «Сокра», но и его соседа по офису - ООО «Сфера Марин».
Заметим в скобках, что главная задача транспортной полиции - обеспечение безопасности населения на транспорте. Но, видимо, там решили показать, что тоже умеют расследовать громкие дела. Пусть крабов не 200 тонн, а 200 штук, но все же – валютоемкий ресурс!
Я не оправдываю рыбаков. Нарушение правил действительно было. За него предусмотрена ответственность. Если полиция докажет, что виноват капитан, пусть ответит. Если часть вины лежит на фирме, пусть она платит штраф. Так должно быть по закону. Но на практике все выглядит иначе. Еще ничья вина не доказана, а множество людей уже несет наказание. Причем наказание явно несправедливое и несоразмерное.
Ущерб по уголовному делу составляет 225 450 рублей. Вынужденный простой МРС и берегового завода, на который это судно доставляло улов для переработки, обходится фирме в 500-800 тысяч рублей ежедневно. Экипаж МРС (8 человек) и коллектив завода (50 человек) остались без работы. За что?
Кстати, при обнаружении неучтенного живого краба на судне сотрудники правоохранительных органов обязаны выпустить его в естественную среду обитания и таким образом предотвратить ущерб водным биоресурсам. Но на МРС-225 было не так. По словам членов экипажа, полицейские просто сгребли живых крабов в мешок и увезли. Так что еще вопрос, кто нанес ущерб - рыбаки или силовики.
Ни одно рыбное предприятие не застраховано от нарушений. Правовое поле в сфере рыболовства - как минное: один неверный шаг, и ты уже «враг народа». Крупный бизнес сумел выстроить защиту. Он создал влиятельные ассоциации, которые могут постоять за его интересы. В итоге силовые наезды на большие компании стали реже. Но ведь проверяющим надо кого-то «стричь». Получается, что средний и малый бизнес брошен им на растерзание?
ООО РПЗ «Сокра» - предприятие прибрежного рыболовства, которое развивает все направления этого промысла: и береговую переработку, и собственную торговую сеть. Создано 300 рабочих мест. Магазины компании под маркой «41 регион», включая «Океан», хорошо известны нашим землякам. Есть контракты с зарубежными партнерами на поставку рыбной продукции, есть проект нового завода, который планируется воплотить в жизнь на Камчатке совместно с южно-корейским инвестором. Но в любой момент может прийти человек в погонах и парализовать всю работу по каким-то нерациональным причинам. Как в анекдоте: «Дали пистолет - и вертись, как хочешь». И нет на него никакой управы. Можно ли в таких условиях развивать предприятие, привлекать инвестиции?
За свою 20-летнюю историю «Сокра» пережила наезды, налеты и набеги, казалось бы, всех, кого можно: от Роспотребнадзора до СОБРа. Но остается еще много желающих выкручивать руки рыбакам. Например, транспортная полиция. Кто следующий? ГИБДД?
Так совпало, что в день, когда на МРС нашли крабов, в Хабаровске прошло заседание коллегии Генпрокуратуры и Министерства по развитию Дальнего Востока. Речь шла о необходимости снижать административные барьеры, которые мешают развитию бизнеса, тормозят важные инвестиционные проекты. А спустя несколько дней премьер Дмитрий Медведев при обсуждении реформы контрольной и надзорной деятельности призвал «перестроить принцип «найти нарушение и наказать любой ценой» на принцип партнерского и сервисного отношения к бизнесу».
Но все это пока теория. В реальной жизни перед бизнесом растут не просто административные барьеры, а непрошибаемые стены.
Кирилл МАРЕНИН