Камчатка пока не вошла в список регионов, где туберкулез является редкостью. Как и Россия в целом остается государством, неблагополучным по распространению этой стойкой и опасной инфекции.
Но есть и хорошие новости: в течение последних пяти лет в Камчатском крае заболеваемость снизилась на 20 процентов, что является большой промежуточной победой фтизиатрической службы.
Как отметил главный врач Камчатского краевого противотуберкулезного диспансера Андрей ГРОМОВ, заболеваемость снижается не только в целом по краю, но, что особенно важно, по Корякскому округу. Соответствующими темпами сокращается и смертность. Заболеваемость среди детей за последние 8 лет снизилась почти в три раза.
– Андрей Валентинович, за счет чего удалось добиться столь впечатляющих результатов, особенно в Корякском округе? Слабо верится, что жизнь на севере полуострова стала заметно лучше…
– Действительно, социально-бытовые условия там остаются откровенно плохими. В этом году я посещал Пенжинский, Олюторский районы. Ситуация плачевная. Тем не менее борьба с заболеваемостью движется успешно, прежде всего за счет большего охвата населения обследованиями. В каждом районе сейчас имеются портативные цифровые флюорографы, благодаря которым мы можем планомерно, несколько раз в год, обследовать население. И не обязательно дожидаться для этого визита выездной бригады, хотя наши врачи несколько раз в год традиционно выезжают в округ.
Конечно, основа эпидемиологического благополучия по туберкулезу – благоприятная социально-экономическая составляющая, и высказывание о том, что туберкулез – заболевание социальное, никогда не потеряет своей актуальности. Но в случае с Корякским округом, к сожалению, основной мерой борьбы остается именно своевременное выявление и лечение.
Кроме того, мы начали широко применять хирургические методы лечения. Когда 8 лет назад я возглавил диспансер, у нас было около 850 больных с активным туберкулезом. К сегодняшнему дню цифра снизилась до 600. За эти годы удалось создать стабильную профессиональную хирургическую службу. Как хирург я изначально понимал, что без хирургического лечения нам не победить такие виды туберкулеза, как хронический и лекарственно-устойчивый. Около 30 процентов впервые выявленных больных заражены именно лекарственно-устойчивым туберкулезом.
С фтизиатрами в районах Корякии нами проводятся заочные консультации. Мы получаем снимки, описание больного и на заседании врачебной комиссии определяем, лечить его медикаментозно либо оперировать. Около 50 процентов пациентов, которых мы оперируем, – именно из Корякского округа. Летом вместе с министром здравоохранения края Татьяной Лемешко мы посетили Олюторский противотуберкулезный диспансер. К нашему удивлению, в стационаре оказалось мало больных. На вопрос, где же пациенты, нам ответили: «Вы же всех прооперировали». Было приятно это услышать.
Хирургическое отделение диспансера рассчитано на 30 коек. Заведующий отделением – кандидат медицинских наук Роман Кимович Валитов, который приехал к нам из Омска и трудится уже четвертый год. Всего в отделении три хирурга. Я – четвертый, хожу в операционную, когда необходимо подменить врачей или по собственной инициативе.
Когда я только пришел во фтизиатрию, в год мы оперировали 25–30 человек. Сейчас число операций выросло до 120–130 ежегодно. И это не предел. При этом медикаментозные методы никуда не ушли. Край неплохо обеспечивается лекарствами как за счет федеральной программы, централизованных поставок из Москвы, так и за счет краевого бюджета.Финансирование в последние 3 года не увеличивается, но пока оно достаточно для обеспечения нужд противотуберкулезной службы препаратами резервного ряда, которые предназначены именно для лекарственно-устойчивых больных.
– Почему раньше хирургия применялась не столь широко?
– С 2006 по 2012 годы на Камчатке хирургия во фтизиатрической службе не работала вообще, поскольку не имелось лицензии из-за отсутствия оборудования, ремонта – полной разрухи. Больных отправляли в Новосибирск, не более 20 человек в год. Затем внимания медицине стало уделяться больше. Нам очень помогла программа модернизации, программа развития здравоохранения. Удалось улучшить материально-техническую базу, сделать ремонт, благоустроить территорию диспансера.
– Андрей Валентинович, а что-либо будет совершенствоваться в ближайшее время?
– Пока можно говорить только об организационных изменениях.Карагинский и Олюторский противотуберкулезные диспансеры вскоре станут филиалами Камчатского краевого противотуберкулезного диспансера. Структура, таким образом, укрупнится. При этом врачи, весь медперсонал продолжат трудиться, никаких сокращений не предстоит. Уверен, что на качестве медицинской помощи реорганизация скажется только положительно. Наладится более тесное взаимодействие. Я как главный врач, другие специалисты сможем эффективнее влиять на процесс оказания помощи больным, контролировать лечение. Вся медпомощь сейчас жестко регламентирована стандартами и порядками оказания медицинской помощи, но зачастую в отдаленных районах бывает игнорирование этих норм. Именно поэтому укрупнение служб идет по всейРоссии начиная с Москвы, где создан единый центр профилактики и борьбы с туберкулезом с множеством филиалов.
– На Камчатке не хватает более 50 процентов врачей. Акак обстоят дела с кадрами в противотуберкулезной службе в городе и районах?
– С гордостью могу констатировать, что фтизиатрическая служба за последние годы заполнилась врачами всех необходимых специализаций практически на 100 процентов. Да, высок процент совместительства, но работать на одну ставку сейчас не очень выгодно. Тем не менее только в этом году к нам прибыли три врача. Появилось и несколько молодых специалистов, окончивших мединституты.
В прошлом году в Пенжинский район приехала фтизиатр из Хакасии. Район всегда являлся очень сложным по эпидемиологической обстановке, но сегодня он, можно смело сказать, в надежных руках. Врач подняла всю диспансерную группу, выезжает в поселки, обследует население. Более того, она привлекла в район медсестру из родной республики. Словом, работа наладилась.
– Всем известно, что диспансер по новым санитарным нормам и правилам не может осуществлять медицинскую деятельность. Насколько остры эти проблемы и найдены ли пути их решения?
– Сейчас нам катастрофически не хватает площадей. В 1965 году это здание строилось на 70 коек при норме 4 квадратных метра на одного больного. Сегодня норма – 8 «квадратов» на больного. А диспансер у нас – на 125 коек. Кроме того, в крае растет заболеваемость туберкулезом среди ВИЧ-инфицированных. Лечить таких больных необходимо на отдельных площадях, но мы вынуждены лечить их вместе с другими.
Кроме того, мы получили немало оборудования, о котором в годы строительства диспансера никто и не мечтал. Его нужно правильно разместить. В недавно переданном нам здании аптеки № 69 мы установили компьютерный томограф, но это погоды не делает.
В крае необходимо построить один противотуберкулезный диспансер на 250–300 коек в загородной зоне, соответствующий всем требованиям и нормам, тем самым раз и навсегда (во всяком случае на долгие десятилетия) закрыть данную проблему.
– Каковы же перспективы строительства нового диспансера?
– В краевой программе развития здравоохранения до 2025 года его строительство предусмотрено. Но пока мы, видимо, далеки от осуществления этих планов…
Придя на руководящую должность, я занялся поиском земельного участка под строительство диспансера. Задача оказалась сложной. Я рассматривал, прежде всего, Елизовский район и территории в черте Петропавловска. На сегодняшний день земельный участок для строительства диспансера не выделен, но я, конечно, верю в светлое будущее...
Вторая острая проблема состоит в отсутствии на Камчатке детского санатория. В сентябре мы провели большую конференцию по детскому туберкулезу с участием главного нештатного детского фтизиатра России Валентины Аксеновой. В конференции приняли участие более сорока представителей регионов. Прошла она в здании правительства Камчатского края. Разговор оказался очень полезным и содержательным. Аксенова была здесь уже около десяти раз. Ее прекрасно знают в региональном Минздраве, в правительстве. И каждый год она задает один и тот же вопрос: «Когда у вас появится детский санаторий?»
– Есть ли он в программах? И в чем его необходимость?
– В программах строительство санатория, к сожалению, не учтено. Мы отправляем переболевших туберкулезом детей в различные санатории, в основном – в Ленинградскую область. Но и перелеты, и климат той местности – не самый благоприятный для оздоровления детей. Оздоравливать ребенка лучше всего в климате, в котором он растет и развивается. Мы чаще всего не наблюдаем улучшения состояния детей после пребывания в санаториях за пределами края. И едут далеко не все. Не хватает финансирования на оплату проезда всем нуждающимся, и не все родители отпускают детей на длительный срок – на 7–8 месяцев, а то и до года.
У нас есть Паратунская курортная зона, общепризнанная здравница. Если задаться целью, хотя бы внести строительство санатория в программу, будет положено начало большому полезному делу. Если не оздоравливать детей, не вкладывать в это средства, борьба с туберкулезом останется очень сложной. Все дети заболевают, что называется, из контактов, заражаются от живущих дома родителей, родственников. В Корякском округе жилищные условия очень плохие, семьи живут в тесноте.
Раньше на Камчатке было два детских санатория – в Ключах и в п. Ягодном. Первый полностью разрушен, в помещении второго разместили интернат.
– Андрей Валентинович, ожидаются ли какие-либо технологические прорывы в методах лечения и диагностики туберкулеза?
– Прорыв наметился в диагностике. В классификации туберкулеза официально появилась латентная туберкулезная инфекция. Ее давно было необходимо выделить для того, чтобы бороться с инфекцией на ранних стадиях, когда организм человека еще не поражен. Латентная туберкулезная инфекция, как правило, не дает клинических проявлений, она вяло циркулирует по организму и пытается прижиться. На этом этапе мы выявляем инфекцию в основном у детей, применяя «Диаскинтест» (препарат, который дает возможность подтвердить наличие или отсутствие туберкулезных палочек в организме человека) либо пробу Манту. В следующем году эти методы диагностики коснутся и взрослых, которые пока обследуются только методом флюорографии. Все понимают, что флюорография может показать только уже поряженные легкие. Но мы, наконец, пришли к тому, что туберкулез у взрослых будет диагностироваться до развития болезни. Если до настоящего времени «Диаскинтест» был показан только детям, то в ближайших планах Минздрава РФ – наряду с флюорографией применять его и к лицам от 18 лет из группы риска. На первых порах появятся пилотные проекты в ряде регионов, к которым будет отнесена и Камчатка.
Озабоченные своим здоровьем люди могут сделать «Диаскинтест» по собственной инициативе. Но, к сожалению, таких людей очень мало. Благополучные слои населения считают, что болезнь их не коснется. А «рискованные» категории часто не хотят лечиться, даже имея запущенное заболевание.
– Как с такими поступать?
– Мое мнение может звучать негуманно, но в России необходимы стационары закрытого типа. У нас считают, что ограничивать больных в свободе неконституционно, но почему-то не думают о здоровых, которых те заражают. Меня привлекает опыт Беларуси, где такие диспансеры созданы. И если на 2012 год у них было 800 коек закрытого типа, то на сегодня их стало 240. Потребность снизилась, потому что заболеваемость сократилась в разы именно в результате жестких мер. Это помогло изменить образ поведения, менталитет «отказников» от лечения. Они стремятся не попадать в закрытые заведения, а проходить лечение в обычных условиях. В итоге стало меньше предпосылок для заражения здорового населения.
– Насколько осложняют эпидемиологическую ситуацию на Камчатке гастарбайтеры? Кто и как контролирует трудовых мигрантов?
– Для получения вида на жительство въезжающие из зарубежья легально, по трудовым квотам, обязаны пройти комплекс медицинских обследований, в том числе на туберкулезную инфекцию. Среди них мы ежегодно выявляем 20–25 больных. Подаем о них сведения в Федеральную миграционную службу, которая обязана их депортировать. Либо, если больной готов оплатить лечение, пролечиваем его у нас. Таких набирается 2–3 человека в год. Что касается остальных, мы не знаем, насколько оперативно их депортируют. Кроме того, невозможно выявить заболеваемость среди нелегальных мигрантов, прибывающих на Камчатку «мимо» трудовых квот. Проблему слабой выявляемости туберкулеза среди приезжих признает и Роспотребнадзор.
Это еще раз подтверждает истину: каким бы сильным профессиональным составом не обладала фтизиатрическая служба, в одиночку с туберкулезом нам не справиться. Медицина может делать успехи и побеждать в локальных сражениях с туберкулезом. А раз и навсегда победить в войне с заболеванием можно лишь при условии, что государство будет заинтересовано в этом не только на словах, но и на деле.
Беседовала Мария ШУПЕНИК