Валентин ПУСТОВИТ,
историк, член Союза
писателей России
(Продолжение. Начало в №14, 13 апреля с.г.)
Об исчезновении 1 секретаря Усть-Большерецкого РК КПСС в обкоме узнали в 11 часов дня 18 октября 1957 из телефонного разговора с заворготделом райкома Ивановым. Через два часа в обком позвонила жена Сутурина. Она заявила, что он пропал, и ей об этом известно от почтового работника Петухова, который на переправе через Митогу видел его лошадь, а его не видел, и предполагает самое худшее.
Для организации поисков Сутурина и расследования факта его исчезновения была сформирована группа в составе секретаря обкома т. Алексеева, зам. облпрокурора Николаева, зам. начальника УКГБ Гусева и судмедэксперта Скачковой. Эта группа, а также авиаразведчик совнархоза Маслов и бригада водолазов Камчатской флотилии из четырех человек вылетели на самолете в с. Карымай только 21 октября. (19 и 20 числа была нелетная погода.) В Карымае они разделились: Алексеев с водолазами полетел к месту переправы через Митогу на вертолете, остальные направились в райцентр.
Выяснилось, что районные власти могли организовать поиски еще в ночь на 18 октября. То же, что и жене Сутурина, Петухов сообщил шоферу райкома Копману и заврайархивом Бочурину, дважды выезжавшим на легковушке вечером 17 октября на мыс Насекина для встречи Сутурина. Но, так как Петухов «был немного выпивши», его словам поначалу не придали значения. Хотя Бочурин сообщил о них замначальника раймилиции Кричко, который с грузовиком ожидал на мысе заключенных и конвой, и тоже никого не дождался. Тот поставил в известность своего шефа об этом разговоре лишь утром следующего дня.
На допросе в милиции Петухов показал, что он вышел с почтой после заключенных, но по дороге обогнал их и далее «ехал по морскому берегу по свежему следу одной лошади до переправы через р. Митогу и по этому же следу выехал в устье реки и чуть не утонул, но все же переехал на другой берег», где у избушки перевозчика ему показали лошадь Сутурина.
Документ, составленный представителем облпрокуратуры Николаевым, гласит: на всем протяжении пути ни конвою, который шел по увалу, ни Сидорову с Синкевичусом, что вели вьючных лошадей по прибойной полосе, никто навстречу не попадался. И лишь в полутора километрах от реки последние увидели тракториста 4-й базы Ершова, он двигался от переправы с двумя вьючными лошадьми.
По прибытию этапа на 6-ю базу (ход событий дается целиком по документам прокуратуры и докладной Алексеева) следовавший с ним на лечение в город бондарь РКЗ №46 Долганов слез с машины и пешком по тундре ушел на переправу. Ее он достиг в 17 часов, это подтвердили на допросе перевозчик Гранкин и его супруга Титова. Долганов сразу же сообщил им, что «сейчас должен подъехать тов. Сутурин, а за ним следует этап заключенных.
Титова на сообщение Долганова ответила, что «тогда (орфография и пунктуация документа, подписанного Николаевым. – В. П.) раздеваться не буду, немного обогреюсь и по их прибытию пойду перевозить через реку, и в то же время в окно, обращенное в направление устья реки, увидела всадника на серой лошади, сказала: «Вот он едет!» Тов. Долганов тоже посмотрел в окно и подтвердил, что это едет тов. Сутурин и, как он показал на допросе, что почему он едет к устью реки, когда там проехать невозможно». Через несколько минут Титова увидела в окно, как на берег из воды выскочила эта же лошадь, но уже без всадника и пошла по берегу к увалу, это же видел и Долганов. Минут через 20… Долганов и Титова в районе устья на левом берегу увидели двух вьючных лошадей, которых вел на поводу мужчина. Долганов и Титова опознали, что это почтальон Иван (Петухов).
Допрошенный по делу тракторист 4-й базы т. Ершов показал, что в пятом часу вечера он подъезжал тундрой со стороны мыса Насекина к переправе через р. Митога. Не доезжая до реки километра полтора, с высокого берега видел на правом берегу реки в районе устья серую лошадь без всадника. Примерно в 17 ч., подъехав к устью реки, он хотел на лошадях переправиться на правый берег по устью, но у кромки воды его лошадь передними ногами сразу погрузилась в рыхлый обводненный песок, и он, решив, что устье размыто, поехал к будке, чтобы через перевоз переправиться на правый берег.
Возле будки Ершов находился около 50 минут и звал перевозчика. Титова, выйдя из дому, ответила Ершову, что на реке большие волны, и она лошадей не сможет переправить. Через несколько минут Титова на лодке переправилась на левый берег, где ее ожидал Ершов, и в это время к будке подошел с лошадьми почтальон Петухов и вместе с Ершовым переправился в дом перевозчика, а лошадей оставил возле будки…
Петухов сразу же зашел в дом перевозчика, а Ершов переправился на левый берег по увалу р. Митога, проехал к морскому берегу, где спустился на прибойную полосу и в 1,5 км от реки встретил вьючных лошадей конвоя. На прибойной полосе… Ершов видел следы нескольких лошадей (следы серой лошади и лошадей Петухова)».
По прокурорскому заключению, этап подошел к переправе в начале седьмого пополудни и, как уже говорилось выше, обнаружил под увалом лошадь Сутурина, причем, по уверению Маринича, вся она была мокрая и дрожала. При подходе трех вьючных лошадей конвоя Синкевичус попытался переправиться через устье, но, войдя в воду, погрузился по пояс, и его понесло течением, «но благодаря того, что он крепко держался за повод и от удара лошади, последняя вынесла его на берег».
21 октября вечером в районе переправы спустили водолаза, который, «сделав два шага, провалился с головой», исследовал дно и установил, что оно совершенно чистое, но «идет бурное течение в море, хотя в это время и был прилив». 22 октября водолазы проверили все устье реки с подходами ее обеих рукавов. Работники райкома и военнослужащие обошли верховье реки на 5-6 км, применяя багры под нависшими тундровыми берегами.
В последующие дни вплоть до 30 числа были совершены облеты побережья от Кихчика до п. Микояновского, объезд на лошадях и пеший обход прибрежной местности по маршруту Кировский – Озерная. Особенно тщательно обследовали тундру и береговую полосу от 6-й базы до устья р. Митоги. «По всей длине от этой базы до устья с охватом внутри тундры до 400 м были проверены все расщелины и болотца». Катера Микояновского и Кихчинского рыбокомбинатов получили приказ вести наблюдение за морем. То же самое касалось крупных судов, находящихся на западном побережье Камчатки.
В начале 60-х по рекам Камчатка и Большая ходил буксир «Георгий Сутурин». Тогда же в море работал пароход «Петр Соловьев». В 1952-1956 гг. первый секретарь Камчатского обкома, затем второй, Соловьев умер 6 ноября 1958: несмотря на больное сердце, рассказывал ветеран КПСС П.И. Давыдов, капитально попарился в бане со своим коллегой третьим секретарем Алексеевым. Тот и занял его место.
Осенью 1957 «по следу Сутурина» прошла группа Николаева (зам. начальника УКГБ Гусев, районный прокурор Макаров, оперуполномоченный КГБ Самарин и секретарь РК КПСС Богомолов). Обком распорядился проверить остров Птичий Тигильского района, «где имелись случаи выброса из моря утопленников…»
Проанализировав гидрометеообстановку с 17 по 24 октября в районе Усть-Большерецка – Митоги – Кихчика, начальник инспекции безопасности мореплавания и портнадзора камчатского бассейна Ленский и главный капитан флота Камчатского СНХ Стукалин представили партийным органам свои соображения. «Обычно труп утопленника в первые пять-восемь суток с момента гибели не всплывает, поэтому тело погибшего т. Сутурина, предположительно вынесенное течением реки в море, не подверглось воздействиям ветрового дрейфа и поверхностных течений», – говорилось в документе. «Следовательно, труп не мог быть унесенным на значительное расстояние от берега устья р. Утка и, при наличии усиливающегося волнения и прибоя 19-21 октября, должен быть выброшенным на берег в непосредственной близости к северу или югу от устья реки.
Допуская возможность удерживания трупа на поверхности моря и учитывая преобладающее направление, силу и последовательность перехода ветров, действовавших в период 17-22 октября, тело следует искать на прибойной полосе к северу от устья р. Утка. Если труп не был выброшен и не всплывет, то будет подвержен, как всякий свободно плавающий предмет, влиянию ветрового дрейфа и поверхностных морских течений. Направление дрейфа и место выноса трупа на берег в дальнейшем будет зависеть исключительно от направления и силы ветров. Предопределить, хотя бы предположительно, куда будет занесен дрейфующий в море труп, невозможно.
Из практики прошедших лет отмечены случаи, когда некоторые унесенные штормами и течением из пунктов западного побережья Камчатки плавединицы и предметы обнаруживались впоследствии на берегах Курильских островов, а также на восточном побережье Сахалина.
Не исключена возможность, что труп, вынесенный на прибрежную полосу побережья, занесен песком и галькой, что осложняет поиски и обнаружение. Допуская возможность выноса трупа на значительное расстояние, как к северу, так и к югу от устья р. Утка, руководством Совнархоза даны указания директорам соответствующих рыбокомбинатов о производстве тщательных поисков на участке берега от устья реки Большая до Кихчика».
Читателю наверняка бросилось в глаза, что здесь фигурирует не Митога, а река Утка, расположенная, кстати, в 15 км от нее на север. Да, Сутурину предстояло форсировать и ее. Значит, все-таки власть не была уверена на все 100, в каком месте он пропал, несмотря на официальные результаты расследования. Вот и т. Алексеев пишет, что Сутурин пустился в обратный путь, «не зная мест переправ». Но не той ли дорогой он, не без приключений, однако благополучно добрался до Кихчика?
Есть «нестыковки» и в других документах. К примеру, Николаев называет очевидцами Титову и Долганова, но они не видели, как утонул Сутурин. К тому же, Долганов, глядя из окна Титовой, «подтвердил, что, это едет т. Сутурин, т.к. он знает его лошадь» (докладная Алексеева). Иными словами узнал не всадника, а Машку. А может, на ней ехал совсем иной человек?
…По постановлению прокурора выписали свидетельство о смерти Г. Сутурина. 30 октября 1957 трагический случай был предан гласности через СМИ. Состоялся траурный митинг трудящихся района.
Председатель колхоза «Новая жизнь» Воробьев («Что мне жизнь надоела, чтобы я в такую погоду стал догонять Сутурина!») расстался с партбилетом и должностью. По «строгачу» вкатили начальнику милиции (не обеспечил безопасность передвижения) и старшему конвоя (не сообщил немедленно в район об исчезновении Сутурина). Простым «выговорешником» отделался зам. милицейского начальника. А, между прочим, за срыв рабочего собрания 11 июля лишились своих кресел сразу двое: директор РКЗ и секретарь партбюро.
14 ноября 1957 обком КПСС ходатайствовал перед Москвой об установлении пенсий союзного значения жене Сутурина Надежде Сафроновне, инвалиду 2 группы, и матери общей суммой две тысячи рублей. Отца уже не было в живых. Он до революции работал в Верхне-Амурской компании сначала горным техником, потом заведовал прииском. (Возможно, тем же Майским, где родился Георгий.)
Наверное, поэтому 1 секретарь Усть-Большерецкого РК не придавал особого значения биографическим данным вступающих в партию. Летом 1957 начальника ремстройконторы Горбатенко пришлось утверждать кандидатом КПСС дважды, и если в первый раз против него голосовал только один член бюро райкома редактор районной газеты М. Фишер, то при повторном рассмотрении этого вопроса у него возник единомышленник. На втором бюро 26 августа присутствовало три представителя обкома, в том числе завотделом парторганов Панов и его заместитель Дулебов. Тогда Сутурину удалось отстоять Горбатенко, но уже 31 октября того исключили, вспомнив, что в июне он «оклеветал начальника районного отделения милиции». Но не это было главным. Скрыл чуждое социальное происхождение, а точнее, крупно-кулацкое.
В ходатайстве от 14 ноября 1957, естественно, ничего нет о промахах Сутурина. Подчеркивается его исключительная работоспособность. «Он изъездил и пешком в трудных условиях обошел весь громадный район и, возвращаясь из своей последней командировки, ради дела пренебрег опасностью передвижения во время шторма на море до 11 баллов с большими накатами при дождевом ливне и выехал один верхом на лошади. Переправляясь через устье р. Митога Сутурина сильным течением реки сбило и унесло в море, и труп его до сих пор, несмотря на все принятые меры, не найден. Таким образом, Сутурин Г.Д. погиб при исполнении служебных обязанностей на трудовом посту».
Другие версии не рассматривались. Например, суицид. Я бы не сбрасывал со счетов и тщательно спланированную ликвидационную операцию. Правда, приходилось слышать, будто бы, спустя годы, Г. Сутурина видели в… Японии. Это свидетельствует только о том, что официальная версия исчезновения главы Усть-Большерецкого района убедила далеко не всех.