Преступления нет, но предприятие обязывают выплатить компенсацию за моральный вред, который оно, по сути, не наносило
В №19 (189) от 19 мая 2010 года в нашей газете вышел материал «Роковая скамейка». В нем рассказывалось о несчастном случае, произошедшем с работником компании «Новый город». В результате нелепой трагедии молодой человек погиб, а гендиректор предприятия оказалась на скамье подсудимых. В сложной цепи событий ее вину пытались установить и доказать долго – почти 3 года. И на момент публикации дело было далеко от завершения. Даже спустя месяцы читатели звонили в редакцию и спрашивали: «Чем закончилась история с роковой скамейкой?» Сегодня она получила удивительное продолжение.
Сначала нам придется вспомнить события, которые закончились весьма печально – смертью человека, и до сих пор оставляют без ответа некоторые вопросы.
Итак, 4 июля 2008 года в петропавловский порт прибыл контейнер со стеклом для компании «Новый город». Стекло находилось в ящиках, которые стояли по обеим стенкам контейнера, закрепленные стальными лентами-крепежами и распорками. Часть стекла оказалась разбита, поэтому было решено разгрузить контейнер на предприятии, фиксируя процесс на видео, чтобы потом предъявить претензии поставщику или перевозчику за повреждение груза.
7 июля контейнер был доставлен к цеху предприятия, который находится на территории «Камчатжилстроя» на 10 км. Подъехавший кран не смог снять контейнер с автоприцепа – понадобился тягач, который оттащил бы автоприцеп из-под контейнера, пока его держит кран. Работа была отложена на следующий день.
Несчастный случай
8 июля к стекольному цеху снова подъехал кран. У него на пути стояла скамейка, и начальник производственного участка попросил помочь убрать ее двух рабочих, которые оказались рядом. Одним из них был Максим Нешатаев, сборщик стеклопакетов. Втроем они ее отодвинули.
Кран встал между контейнером и скамейкой и стал ждать, когда приедет тягач. А Максим Нешатаев должен был вернуться на свое рабочее место в стекольный цех, где у него была работа на весь день. Но вместо этого он совершил серию поступков, которые совершенно не поддаются логическому объяснению.
Он взял у напарника ножницы для резки металла. Минуя свой цех, обошел кран, подошел к контейнеру, открыл на нем все четыре запорных рычага, перерезал ленты-крепежи с обеих сторон, чем привел груз в опасное положение, затем направился внутрь контейнера. И там на него обрушились потерявшие устойчивость ящики. В результате человек погиб.
Зачем Максим Нешатаев открыл контейнер, зачем вошел в него, зачем убрал крепежи – это загадка. Но точно можно сказать одно: к контейнеру его никто не посылал, делать что-либо с ящиками его никто не просил. Контейнеры с таким хрупким и опасным грузом как стекло разгружают несколько человек, строго соблюдая правила безопасности. Даже не предполагалось, что Нешатаев будет участвовать в разгрузке. Это вообще не входило в его обязанности.
Тем не менее, трудовая инспекция и следственные органы признали виновной в трагедии генерального директора «Нового города» Екатерину Ползунову. В чем же они усмотрели ее вину?
Абсурд? Нет, выводы следствия
Главный посыл заключался в следующем: в течение рабочего времени работник выполняет свою работу; работа выполняется в интересах работодателя – следовательно, если с работником в рабочее время происходит несчастный случай, то этот случай является производственным, в котором виноват работодатель.
При таком подходе встает естественный вопрос: какую работу в интересах своего предприятия мог выполнять Максим Нешатаев в контейнере? После недолгих размышлений был сделан вывод о том, что потерпевший хотел ускорить процесс выгрузки. Но как Нешатаев хотел ее ускорить? Не мог же он в одиночку ворочать ящики весом в 2,5 тонны каждый! Однако следствие не считало нужным вдаваться в такие подробности. Как и задуматься над вопросом: всегда ли работник в течение рабочего времени действует в интересах работодателя?
В нашем случае работник, войдя в контейнер и перерезав крепежи, нарушил технологию работы, сделал безопасную разгрузку невозможной. Разве это было в интересах компании? Нет, это ей в ущерб. Максим Нешатаев заплатил страшную цену за свой поступок. В этой ситуации компания сочла неприемлемым в чем-либо винить погибшего, перекладывать материальную ответственность на его родных. Наоборот, она оказала им всю необходимую помощь.
Все обвинение было построено на выводе, который достоин попасть в учебники по криминалистике: человек погиб в контейнере, потому что его попросили отодвинуть скамейку. Как же удалось установить причинно-следственную связь между двумя фактами, которые, на первый взгляд, далеки друг от друга? Очень просто. Перенос скамейки весом 20 кг был признан погрузо-разгрузочными работами, к которым можно приступать только после целевого инструктажа. То есть надо было объяснить Нешатаеву, что, закончив переносить скамейку, он ни в коем случае не должен идти в противоположном от своего рабочего места направлении, открывать контейнер, перерезать крепежи и заходить внутрь. Ведь ему самому откуда это знать? А гендиректор по халатности забыл, насколько опасно носить скамейки, и не дал Нешатаеву подробных инструкций о том, как сберечь себя. Значит, этот руководитель и виноват.
Если вы думаете, что абсурдность этого вывода очевидна, вы ошибаетесь. Екатерине Ползуновой почти 3 года пришлось с переменным успехом доказывать свою невиновность: уголовное дело в отношении нее возбудили только с 6-й попытки. 8 раз срок предварительного следствия продлевался. Дважды дело возвращали на доследование. Были проведены независимые экспертизы. Трудно представить себе, что пришлось за эти годы пережить Ползуновой, матери двоих детей, предпринимателю, деловая репутация которой также была поставлена под угрозу.
Момент истины
И вот настал момент истины. После очередного возвращения дела судом на доследование в следственный комитет было вынесено решение о прекращении уголовного преследования Ползуновой. «Причиной несчастного случая с Нешатаевым М.Е. явилось самовольное вхождение последнего в контейнер со стеклом и освобождение им ящика со стеклом от фиксирующих связей. На предприятии ООО СПК «Новый город» не допущено нарушений правил охраны труда и безопасности работ, имеющих причинно-следственную связь с гибелью Нешатаева М.Е.», – гласит постановление о прекращении уголовного преследования.
Кроме того, в материалах дела есть ходатайство эксперта трудовой инспекции, который проводил технико-правовую экспертизу на предприятии после несчастного случая. Выводы той экспертизы и позволили строить обвинение на «причинно-следственной связи» между переносом скамейки и гибелью в контейнере. Так вот, этот эксперт просил суд оценивать выводы, изложенные им ранее в заключении, как вероятностные, а не категоричные, в связи с его малоопытностью и некомпетентностью!
Сто пятый раунд
Казалось бы, справедливость восторжествовала, и можно, наконец, поздравить Ползунову с благополучным окончанием этой истории. Однако точка в ней все еще не поставлена.
Пока доследовалось и закрывалось уголовное дело, истица – мать погибшего Нешатаева, подала иск в Петропавловский городской суд к ООО СПК «Новый город» о компенсации морального вреда и просила взыскать с компании 20 млн рублей! Рассмотрев дело, суд решил удовлетворить эти требования частично и определил компенсацию в 1 млн рублей.
И аргументы все те же! Цитируем: «Не обеспечено проведение с Нешатаевым целевого инструктажа, Ползунова не обеспечила контроль за состоянием условий труда Нешатаева, что выразилось в том, что он был допущен к месту производства погрузочно-разгрузочных работ подъемно-транспортным оборудованием, не имея прямого отношения к указанным работам». То есть работодатель виноват, что не запретил Нешатаеву подходить к контейнеру. Представленные же суду материалы уголовного дела, говорящие, что причиной несчастного случая явилось самовольное вхождение в контейнер, «заслуживают внимания, но не могут служить основанием для принятия по данному делу другого решения»! Равно как и «тот факт, что ответчиком произведена оплата расходов на погребение Нешатаева в сумме 27.250 рублей, приобретены продукты к поминальному столу на сумму 26.000 рублей, оказана материальная помощь Нешатаевой С.В. в сумме 9.000 рублей и брату Нешатаеву В.Е. в сумме 18.330 рублей заслуживает внимания, однако правового значения для разрешения этого дела не имеет».
«Факт наличия наивысшей степени физических и нравственных страданий матери погибшего Нешатаева не вызывает у суда сомнений», – значится в решении. Думаем, что они не вызывают сомнений ни у одного нормального человека, в том числе и у Ползуновой.
Сомнения вызывает другое: действительно ли предприятие должно компенсировать вред, который оно не наносило? Почему суд, выносящий решение по гражданскому иску, не принимает во внимание материалы уголовного дела, установившие непричастность Ползуновой к гибели Нешатаева и его самовольное вхождение в контейнер? И вообще, является ли тот несчастный случай производственным и страховым, раз выяснилось, что Нешатаева в контейнер никто не посылал, и действовал он явно не во благо предприятия?
Екатерине Ползуновой предстоит очередной раунд в борьбе за честное имя, теперь уже своей компании. И хочется верить, что весь абсурд уже позади, и суд вышестоящей инстанции оценит дело объективно.
Эмма КИНАС