Окончание. Начало в номере за 31 августа
Арестованный в 1933 году непосредственный участник анадырских событий И. Перепечко показал в ОГПУ: «Причиной расстрела революционного комитета было то, что ревкомом без всякого ведома были расстреляны два коммерсанта - Смирнов и Малков».
Склады последнего в с. Белая были забиты продовольствием, но цены купец держал высокие, брал за товары не деньгами, а пушниной и золотом. Этим и объясняется, по словам историка Н. Жихарева, «единодушное требование людей убить Малкова». Ревкомовцы посовещались, устроили Малкову допрос, затем единодушно поддержали требование собрания. Поздно вечером Малкова расстреляли».
Что же касается второго расстрелянного коммерсанта, Смирнова, то советские исследователи убеждены, что он был арестован 20 января 1920 года как один из организаторов заговора против ревкома. Из допроса Перепечко: «Против расстрела Смирнова и Малкова стали коммерсанты Тринев, Петрушенко, Сукрышев, Калинда, Учватов, Бессикерский, Желтухин, Львов и я… Мы говорили, что если это революционный комитет, то так делать не должен, без ведома общего собрания граждан и суда не должен производить никаких расстрелов, и мы решили этот революционный комитет переизбрать и выбрать новый комитет, поставив его работу в определенные рамки. О переизбрании революционного комитета было донесено председателю ревкома т. Мандрикову, которым было заявлено, что я власти не отдам до тех пор, пока вы не перешагнете наши трупы.
После такого заявления председателя ревкома Мандрикова все купечество, и я, и рабочие угольных копей стали на страже, внимательно следить за тем, чтобы ревкомитет не производил никаких арестов, если кого арестует, то требовать освобождения».
Перепечко вспоминал, что Смирнов и Малков были расстреляны в первых числах января 1920 года, и в ту же ночь состоялось собрание, созванное коммерсантами Триневым, Бессекерским, Лучининым, Сукрышевым, Юсуповым, Струковым, Перепечко, Соколовым, Чумаковым, Миколевым, Рыбиным, Еремеевым и Подголевским.
«Всего на собрании присутствовало 46 человек. Собрание проходило в доме Бессекерского. Перед началом собрания мы выставили по Анадырю свои посты по наблюдению за зданием ревкома… Было установлено, что ревкомитет переносит оружие из склада фирмы Свенсона в здание народного дома, где он и размещался.
На собрании коммерсантов, части служащих и рабочих угольных копей обсуждался вопрос: какие меры принять к революционному комитету. Я, Перепечко, внес предложение: революционный комитет нужно взять на выморозку с таким расчетом, чтобы живым, т. к. в то время был сильный мороз, за углем для топки здания ревкому нужно было выходить на улицу, а на улице у нас стояли посты в ожидании их выхода из здания.
Наше собрание продолжалось всю ночь, часов до 10 утра, и вдруг ниоткуда, часов в 10 утра, оказались выстрелы. Мы выбежали из дома Бессекерского на улицу, начали стоящих на посту спрашивать кто стреляет, постовые также отвечают, что откуда ведется стрельба заметить невозможно. Через минут 10-15, когда стрельба участилась, участники собрания, в том числе я, Перепечко, заметил, что стрельбу ведут из дома радиостанции по нардому, где размещался ревкомитет, и тут же заметно, что ревкомитет, в свою очередь, также открыл стрельбу по радиостанции. Из толпы лиц, выбежавших на улицу, открыли огонь, т. е. стрельбу, по ревкомитету граждане Еремеев и Подгольский».
Предлагаемая Е. Рожковым дата этих событий совпадает с той, которая часто встречается в советской историографии. «Утром 31 января 1920 года, на 15-й день мятежа, по зданию, где находились ревкомовцы, был открыт огонь из винчестеров. В здании в это время находилась и Елена. Во время стрельбы она спряталась за кирпичную печку, вытолкнув оттуда одного спрятавшегося ревкомовца. Вести переговоры с коммерсантами с белым флагом Мандриков послал именно Елену Бирич. Он не пошел сам, не послал никого из своих подчиненных. А в здании находились 8 мужчин, бывших солдат, участников боев. Посылая «любимую» женщину, Мандриков верил, что в нее стрелять не будут? Возможно, она сама пошла под пули? 7 месяцев спустя, давая показания следственной комиссии, жена убитого радиста, ревкомовца Титова, Анна Титова обронила страшную фразу: «…была отправлена жена Мандрикова с белым флагом по направлению к Сукрышеву, над ней там надругались».
Заговорщики находились в доме Сукрышева и стреляли оттуда. Впоследствии распространились слухи, что Елена Бирич была подсадной уткой в стане ревкомовцев. Будто она передавала коммерсантам все секреты ревкомовцев. Какие секреты? Ведь в составе ревкома был коммерсант Тренев, который позже встал в ряды заговорщиков».
В рассказе Перепечко белый флаг есть, а красавицы Елены Бирич нет. «Стрельба продолжалась всего не более часа, после чего революционным комитетом на крыльце здания, в котором находился ревком, был выброшен белый флаг. Как только был выброшен белый флаг ревкома, то Рыбин написал записку и послал с одной женщиной (фамилию которой я не знаю, но знаю, что она проживала на квартире на радиостанции) председателю ревкома Мандрикову, которому было предложено, чтобы ревкомитет выходил из здания по одному, с поднятыми руками вверх, без оружия, и шли к дому Бессекерского, так и было сделано.
К дому Бессекерского пришло ревкома всего 5 человек, остальные 2 человека во время стрельбы были убиты и 3 человека, выбежавшие из здания во время стрельбы, были ранены. Сдавшиеся члены ревкома в количестве 5 человек во главе с Мандриковым были тут же арестованы и посажены в тюрьму, которую охранял я лично попеременно с Пчелинцевым и Зубковым. В тюрьме арестованные члены ревкома сидели всего 2 дня, после чего были переведены в дом Бессекерского для производства дознания.
Допрос производила выбранная комиссия, в которую входили колчаковец Соколов, Михалев и Рыбин. Остальных 3 человек не знаю. Комиссии было поручено во время ведения допроса дать свои заключения, какие меры предпринять к арестованным членам ревкома, которая отказалась внести свои решения по делу арестованных, дело было передано на решение общего собрания селения Анадыря. Числа 8-9 января, днем, было собрание в доме Тринева. Не помню, как было дело, - дано предложение, т. к. я в это время отсутствовал, что арестованных членов ревкома, 5 человек, нужно расстрелять. Данное предложение было проголосовано единогласно».
По словам И. Перепечко, на этом собрании присутствовало от 50 до 60 анадырцев. Некоторых он назвал: коммерсантов, торговцев, служащих, сторожей, завскладом, рыбаков, печника и углекопа - того самого Еремеева, что был летом 1920 года объявлен главным убийцей.
Себе Иван Николаевич отводил второстепенную роль: «Я, когда голосовали за расстрел, не был, я стоял на посту, охранял все время арестованных в доме Бессекерского и у тюрьмы, но я лично также был за то, чтобы расстрелять арестованных 5 человек, именуемых себя членами ревкома».
После окончания собрания, продолжает Перепечко, «часов в 9 вечера арестованные были выведены из дома Бессекерского, которые были обмануты под предлогом отправки их в тюрьму, и все присутствующие на собрании повели их по направлению, дойдя до речки, по арестованным был открыт огонь залпом, т. к. все присутствующие имели оружие – винчестера. Я в арестованных не стрелял по причине того, что у меня не было винчестера, а только наган, взятый у убитого члена ревкома во время перестрелки».
А у И. Львова (ВМН в 1934 году) винчестер, в отличие от Перепечко, имелся. «Я лично, - заявил он, - дал по ревкомовцам два выстрела, в кого мои пули попали, не знаю». «Нами были расстреляны числа 10 февраля 1920 года следующие члены Анадырского ревкома: Мандриков, Берзин, Волторов, Куликовский, остальных фамилий не знаю, всего 10 человек».
«Мандрикова, - пишет Е. Рожков, - расстреляли, по сути, на глазах Елены. Хотя ни ее бывший муж, ни свекор в расстреле не участвовали, но стреляли знакомые, бывшие друзья». Однако тот же Львов называет в первом ряду Бирича, правда, без имени-отчества, и не понятно, кто это - то ли муж Елены Трифон, то его отец Павел Георгиевич. (Степень их родства с известным на Дальнем Востоке рыбопромышленником Х. Биричем пока не установлена.)
И. Львов не говорит, как Перепечко, что расстреливали «всем коллективом». Он перечисляет всех, кто стрелял, пофамильно. «Рыбин и Тринев - руководители, далее - Бирич, я, Львов, Калинда Михаил, Беляев (живет в Америке, его имя Василий), Лучинин, живет в Н.-Уссурийске, Зубков - в Петропавловске работает в озерновских аковских складах, Матвеев, Петрушенко Василий в 1929 году жил в Никольске-Уссурийске, после 1929 года оба были в Анадыре. Петрушенко арестован ОГПУ в 1931-1932 гг., Желтухин - в 1932 году. Магонин Иннокентий живет в Анадыре. Учватов Иван работает на радиосвязи, но где - не знаю. Клинин живет в Петропавловске, по Ленинской улице. Рыбин Петр в 1922 году выехал во Владивосток, Бирич скрылся в Америку, Калинда живет в Петропавловске, работает на радиостанции. Тринев Иван в 1930 году жил во Владивостоке».
Перепечко: «После расстрела ревкома сейчас же трупы людей были убраны, участниками расстрела была вырыта общая могила, в этот же вечер люди были захоронены. Львов: «…трупы убирали я, Львов и Магонин Иннокентий на Анадырское могилище».
…Из советских источников: 7 февраля 1920 года были обстреляны и схвачены возвращавшиеся на нартах из командировки Берзинь и Мальсагов. Днем, 8 февраля, допросили, а вечером тоже расстреляли. Произошло это по пути в тюрьму, всего в нескольких десятках шагов от дома Бессекерского, где они содержались под стражей.
Новый Совет, во главе с Рыбиным, восстановил полную свободу торговли, сборов, сборов налогов с населения, повысил цены на товары, но был поставлен в определенные рамки: крупные дела разбирать на общем собрании, а мелкие решать самому.
Виновным себя в расстреле ревкома Перепечко не признал, заявив, что «именующие себя членами ревкома во главе с Мандриковым - это был не ревком, а какая-то банда разбойников, которые хотели ограбить казну, и в настоящее время я, Перепечко, не верю, что это был ревком».
В заключении прокуратуры Камчатской области от 16 сентября 1992 года: «Решение о расстреле членов Анадырского ревкома было принято общественностью г. Анадыря в ответ на действия ревкома, расстрелявшего без суда и следствия, без ведома местных органов самоуправления граждан Смирнова и Малкова, с последующей конфискацией их имущества для нужд ревкома. На требование общественности дать отчет за свои действия предревкома и другие его члены ответили отказом и приняли меры к своему вооружению в целях не допустить своего смещения путем переизбрания.
Участие Перепечко выразилось в том, что он так же, как и другие участники собрания, проголосовал за то, чтобы не допускать обеспечения ревкома топливом и принудить таким образом сдаться, непосредственного участия в расстреле не принимал, хотя был согласен с этим решением, так как Мандриков и другие по существу являлись бандитами. На И.Перепечко распространяется действие п. «б» ст. 3 закона РСФСР от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий».
Перепечко осудили в 1933 году к 10 годам лишения свободы, в 1936-м освободили, а в 1951 году объявили во всесоюзный розыск, результаты которого, как и его дальнейшая судьба, неизвестны.
…Глядя на 4-метровый обелиск членам ревкома, современные обитатели Анадыря (пост Ново-Мариинск) больше вспоминают Елену Бирич. Говорят, красавица бежала вместе с мужем и Струковым за океан на шхуне Свенсона, потом, в 1930-е годы, возвратилась на Родину и сгинула в колымских лагерях. Ясно, что «такую сильную, волевую женщину, решившуюся идти под пули, вряд ли заставишь силой стать любовницей». Так думает не только Е. Рожков. Нельзя не согласиться с ним и в другом: «Если отбросить политическую кровавую чехарду, которая разыгралась на берегу Анадырского лимана в 1920 году, когда было расстреляно 16 человек, то чисто по-человечески волнует яркая любовь между красавицей Еленой Бирич и отпетым бунтовщиком, революционером-большевиком Михаилом Мандриковым. Те три десятка дней, что судьба подарила этим двум мужественным людям, были наполнены сомнениями, кровью, но, видимо, были и самыми счастливыми в их жизни».
От Елены Бирич не осталось не только портрета, даже лоскутка платья. В местном музее хранится лишь ее кольцо, снятое с обледеневшей руки ее возлюбленного через 50 лет при эксгумации тел ревкомовцев, хорошо сохранившихся в вечной мерзлоте.
Валентин ПУСТОВИТ,
историк, член Союза писателейРоссии