В силу своего географического положения Камчатский полуостров первый из всех регионов России столкнулся с представителями соседнего, в 18-м веке совсем еще «неведомого» государства - Японией. Первые контакты - это японские рыбаки, торговцы, попадавшие на российские берега в результате кораблекрушений: Дэнбей, Санима, позже Кодаю, Исокити, Кахэй и т. д. Контакты 19-го века и, особенно, 20-го века – это знакомство с представителями японской стороны, заинтересованных в промышленном освоении морей, омывающих Камчатский полуостров. К 1899 г., по официальным данным, у берегов Камчатки ловили рыбу 33 японские шхуны, которые базировались на соседнем с Камчаткой японском острове Шумшу. Японским браконьерам благоприятствовало такое обстоятельство, как полное отсутствие какого-либо рыбнадзора на береговой полосе русского Дальнего Востока, протяжением более 10 тысяч морских миль.
Рыболовная конвенция 1907 года
Первое официальное предложение о заключении рыболовной конвенции было сделано Японией правительству России в 1902 г. Тогда же японцы представили на рассмотрение соответствующий проект конвенции, который был, однако, отклонен русским правительством.
После русско-японской войны 1904-1905 гг. японцы настояли на включение в Портсмутский мирный договор специальной, 11-й статьи. По точному смыслу этой статьи правительство Российской империи взяло на себя обязательство «войти в соглашение с Японией в видах представления японским подданным прав по рыбной ловле вдоль берегов русских владений в морях: Японском, Охотском и Беринговом. Условлено, что такое обязательство не затронет прав, уже принадлежащих русским или иностранным подданным в этих краях».
28 июня 1907 г. была подписана русско-японская рыболовная конвенция, сроком на 12 лет. Она определяла права японцев на рыболовство в наших водах. Они могли ловить рыбу, собирать и обрабатывать всякого рода продукты моря (кроме котиков и бобров) вдоль нашего тихоокеанского побережья, за исключением бухт и рек, указанных в специальном протоколе. Японцам разрешалось производить лов и обработку рыбы на участках, расположенных как в море, так и на берегу.
В пределах участков японцы имели право свободно пользоваться береговым пространством, возводить на нем и перемещать постройки. На арендуемых участках рыбопромышленники занимались, главным образом, ловом рыбы лососевых пород, а также крабов. Японцы, рассчитывая на сырьевые ресурсы в наших водах, приступили также к строительству рыбоконсервных заводов. Первый из таких заводов, при попустительстве царских властей и без каких-либо формальных прав, был построен на западном побережье Камчатки в 1910 г.
Японское правительство оказывало своим рыбопромышленникам всестороннюю поддержку в виде посылки в русские воды военных кораблей, дипломатических домогательств, объединения рыбопромышленников. Систематическое многолетнее плавание многочисленного японского флота в наших водах и пребывание на нашем побережье нескольких десятков тысяч японцев давало японскому правительству богатый материал как для изучения нашего тихоокеанского побережья, так и для разведки России.
Под контролем Японии…
По истечении срока первой русско-японской рыболовной конвенции (1919 г.) до момента укрепления советской власти на тихоокеанском побережье японцы были полными хозяевами в этом районе. Японское правительство заключило соглашение с Колчаком, по которому срок конвенции был продлен на неопределенное время, «впредь до пересмотра». Вся дальневосточная рыбопромышленность полностью перешла в руки японцев.
Агрессивная политика японцев была очень ярко выражена в 17-ти требованиях, которые японцы предъявили Дальневосточной республике (ДВР) в 1921 г., при переговорах в Дайрене. Они требовали превращения Владивостока в чисто торговый порт и уничтожения всех укреплений в его окрестностях, пересмотра рыболовной конвенции, расширения прав своих рыбопромышленников и предоставления широких прав каботажа у русских берегов. Японцы пытались получить от ДВР обязательство «на все времена не вводить на своей территории коммунистического режима и сохранять принцип частной собственности не только в отношении японских подданных, но и своих граждан», а также «никогда не держать в водах Тихого океана военного флота и уничтожить существующий». Японцы требовали передать им в аренду на 80 лет северный Сахалин. Относительно эвакуации своих войск с русской территории в тайной статье проекта говорилось о том, что японцы эвакуируются только «по собственному усмотрению и в срок, который они найдут нужным и удобным для себя».
24 августа 1918 г. в Петропавловск Камчатскому областному комитету (во главе с комиссаром Червлянским) пришел документ: «Настоящим честь имею довести до сведения Камчатского областного комитета, что 10 августа сего года открыто в Петропавловске-на-Камчатке Императорское японское консульство. И.д. императорского японского консула С. Огато. Секретарь Т. Терадо».
В 1921 г. японское правительство в Петропавловске представлял консул Ямагучи. 16 сентября 1921 г. ему на смену прибыл уже знакомый камчатцам С. Огата, в июле ему была предоставлена квартира. Японского консула С. Огата сменил господин Симада, приехавший вместе с семьей в сентябре 1922-го. В газете «Камчатский листок» от 1921 г. встречаются сообщения о демонстрации фильмов в Народном доме, представленных японским консулом господином Симада. Он же давал обед в честь уходящих из Петропавловска японских миноносцев.
В 1918-1922 гг., до окончательного установления советской власти на Камчатке (до 10 ноября 1922 г.), в воды полуострова заходили и курсировали между Японией и Камчаткой японские суда, перевозившие продовольствие, рабочих. Японские суда фрахтовались также русскими рыбопромышленниками и купцами…
В 1923 г. советское правительство приняло ряд мер для восстановления рыбного хозяйства на Дальнем Востоке, организации рыболовного надзора и охраны рыбных ресурсов. Оценивая положение Камчатской губернии в 1924 г., губернское бюро РКП(б), писало: «Слабость административного аппарата и отсутствие реальных сил на местах морского побережья по-прежнему заставлять думать даже лояльных иностранцев, что Камчатка и Чукотка - пустынные страны, что там нет никакой администрации, нет никакой охраны. А японцы и с администрацией мало считаются, особенно с рыбным надзором». Сообщалось о том, что под прикрытием военного флота японцы работают в наших водах на краболовных и других шхунах, которые снабжены оборудованными на них консервными заводами легкого типа. В эти годы в рыболовный сезон на береговых рыбалках насчитывалось до 18 тысяч японских рабочих.
20 января 1925 г. в Пекине был подписан основной договор между Советским Союзом и Японией. В дальнейшем встал вопрос о пересмотре конвенции 1907 г. или заключении новой рыболовной конвенции на длительный срок. Начавшиеся в конце 1925 г. в Москве переговоры длились около 3 лет. Новая рыболовная конвенция была подписана 23 января 1928 г. Этим был положен конец бездоговорного периода рыбопромысловой деятельности японцев в наших дальневосточных водах.
Дальневосточный МИД
Присутствие представителей МИД на Дальнем Востоке берет начало с конца 19-го века, когда по приказу императора в генерал-губернаторство был назначен чиновник от Министерства иностранных дел.
Прерванную в бурные годы революции дипломатическую работу руководство СССР продолжило в 1920-е годы, когда потребовались усилия по выводу молодой советской России из политической изоляции. В апреле 1923 г. начались переговоры о восстановлении дипломатических отношений между СССР и Японией. С советской стороны их вел А. Иоффе.
В 1923 г. во Владивостоке было организовано управление уполномоченного Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) СССР, которое работало с местными консульствами иностранных государств, контролировало проведение международной политики СССР. Об успешности проводимой управлением работы говорит хотя бы тот факт, что в июне 1923 г. его подведомственная территория была расширена, и само управление уполномоченного НКИД во Владивостоке было переименовано в управление уполномоченного НКИД в Приморской и Приамурской областях. В 1924 г. к зоне ответственности управления, кроме названных выше регионов, добавились еще Камчатская губерния и советская часть острова Сахалина.
В 1924 г. управление уполномоченного, вслед за реорганизацией структуры НКИД СССР, было переименовано в дипломатическое агентство НКИД во Владивостоке.
В Вербальной ноте от 31 июля 1925 г. говорилось: «Правительство СССР, предполагая отрыть консульства в городах Дайрен, Сеул, Токио, Коб, Иокогама, Хакодате, Цуруга, Нагасаки, готово предоставить возможность японскому правительству открыть консульства в следующих городах: Москва, Владивосток, Хабаровск, Александровск, Петропавловск (на Камчатке), Благовещенск, Николаевск (на Амуре)».
В тот же день приходит послание в НКИД, в котором говорится, что в Хабаровск в качестве генерального консула Японии назначается Г. Хиодзи Нихей, в Петропавловск в качестве консула Японии – Сейсюку Огата (очевидно, как знакомый с Камчаткой с 1918 г.). Сотрудниками консульства состояли Тэйдзи Мурасе и Томио Фудо.
Петропавловский консул
Японское консульство в Петропавловске открылось 15 октября 1925 г. В сфере деятельности консульства указывался город Петропавловск. В 1926 г. сфера деятельности расширяется до Петропавловского уезда, а в 1931-м в консульский округ включается, кроме Петропавловска, весь Камчатский округ. В 1934 г. в подведомственности консульства - Петропавловск, Петропавловский, Большерецкий, Усть-Камчатский районы Камчатской области ДВК. С августа 1936 г. в консульский округ входят: Петропавловск, Быстринский, Мильковский, Петропавловский, Усть-Большерецкий, Усть-Камчатский районы и Корякский национальный округ.
Наличие на полуострове большого количества японских рабочих и предприятий, тем более появление официального органа Японии, диктовали и характер взаимоотношений на всех уровнях, тем более помня агрессивные действия Японии в совсем недалеком прошлом. Циркулярное письмо губернского бюро ВКП(б) от 19 октября 1925 г. предупреждало: «Приграничное положение Камчатской губернии, наличие иностранных, главным образом японских концессионных и арендных предприятий на Камчатке (рыбалки, заводы и прочее), обязывает советские и партийные органы наши к особой осмотрительности и выдержанности в своих мероприятиях, дабы не дать повода к недоразумениям и кривотолкам, могущим быть так или иначе использованными иностранцами в их интересах». Говорилось о том, что японцы заинтересованы в усилении своего влияния, в снятии ограничений в эксплуатации рыбных богатств, обусловленных в соглашениях. «…Имеются сведения, что в некоторых районах японская администрация предприятий проявляет стремление к персональным сближениям с местными ответработниками, причем прибегает к «дружеским» и «на память» подаркам, точно так же, по просьбам местных работников, делает одолжения общественным организациям.
Практикуется устройство нечто вроде банкетов, с выпивками на брудершафт, практикуется угощение представителей таможни и ГПУ, прибывающих в наши порты иностранных пароходов». Письмо призывало к выдержке, осмотрительности, к соблюдению чисто официальных отношений «с представителями иностранного капитала».
Следует отметить, что в 1927 г. в Токио было основано Японо-Советское общество. В уставе была обозначена его цель: «Общество ставит своей целью поощрение изучения науки и общего положения СССР и развитие сближения и дружбы народов Японии и СССР». В президенты приглашался один из принцев японского императорского дома виконт Гото Симпей, почетным председателем приглашался полномочный представитель СССР в Японии. Интересны должности членов совета - члены верхней палаты, генеральный консул в Харбине, советник г. Токио, бывший премьер-министр, председатели банков, товариществ, обществ (таких как пароходные - «Осака Сиосей Кайся» и «Ниппон Юсен Кайся», «Циосен банк», «Окура Гуми», «Фудзита Гуми»). В директорах числились председатель «Северного сахалинского горного общества», секретарь министерства императорского двора, посол в Париже, редактор «Japan Taims», профессор Токийского государственного института иностранных языков и т. д.
К сожалению, еще не выявлены документы, которые бы отражали деятельность этого общества, но можно предположить, что общество, находясь в Токио, занималось не только изучением СССР. Существует достаточное количества свидетельств того, что Япония интересовалась не только рыбными запасами, но и положением дел в приграничных областях.
Евгений ВЕРЕЩАГА, представитель МИД России в г. Петропавловске-Камчатском
Ирина ВИТЕР
При написании статьи использованы документы из архива внешней политики России, государственного архива Камчатского края, из опубликованных источников
Окончание следует.