Юбилеи не спрашивают разрешения прийти, но сам юбиляр, Валерий Кравченко, был категорически против пышных торжеств в честь своего 70-летия: «Я не хочу, сидя в кресле, битых 2 часа слушать речи в свой адрес…». Однако благодарная общественность настаивала, и Валерий Трофимович сдался: «Юбилей творческого человека – это адова работа. Нужно, чтобы публике было интересно, она ведь не речи слушать приходит. Творческий вечер состоится 21 ноября, когда придет на Камчатку моя книга о колледже искусств, она сейчас печатается во Владивостоке. Но где взять свободное время?».
В этот вечер мне повезло подсмотреть, как рождается фильм под названием «Музыка – моя жизнь». Фильм о Кравченко делает… сам Кравченко. С помощью Дмитрия Кравченко, звукорежиссера и сына. И весело объясняет этот парадокс: «Так случилось, что я стал, по сути, монополистом в культурном пространстве Камчатки, и вот - результат». Уже по первым смонтированным на домашнем компьютере кадрам, под музыку Чайковского, я поняла, да автор и не скрывает – это будет исповедь человека и музыканта, пронзительная и честная. Стало ясно, какой наивной была моя решимость провести вечер в гостях у Кравченко, за разговором, и все о нем узнать. Так бывает: в череде будней привыкаешь, что рядом, на дружеском пространстве, большой музыкант, талантливейший журналист. Общительный, неунывающий, заточенный на жизнь и работу Валера Кравченко. И в какой-то момент ускользает масштаб этой личности, которая на самом деле не поддается измерению ни в каких известных науке единицах. Разве что в парсеках – как галактика.
Валерия Трофимовича знают, уважают и любят, ищут с ним общения, ценят его дружбу. Но писали и снимали о нем до обидного мало. Потому что привыкли – это он, успевая блистать на музыкальном небосклоне, неутомимо пишет, снимает, создает и сохраняет историю камчатской культуры. В редких публикациях, которых по пальцам пересчитать, его называли Защитником культуры и Летописцем, Рыцарем Ланселотом, Последним романтиком и даже Маленьким принцем из сказки Экзюпери, самозабвенно влюбленным в свою Розу и в свою планету с тремя вулканами. И в телескопе прожитых лет, простого перечисления сделанного быль действительно становится сказкой. Счастливой сказкой о человеке, который не умеет и не хочет жить под иным напряжением. «Зачем тебе все это нужно, Валера?» - неуместный вопрос для галактик. Думаю, в какой-то миг детства Кравченко вышел из дома и навсегда поразился бескрайности, богатству, душевности окружающего мира. Он продолжает с удивлением и любовью открывать его по сей день. И, как верный и преданный сын, бесконечно служит и отдает долги…
Время, подаренное отцом
«Картины детства всегда светлы», - так написал Кравченко в одном из своих очерков. Каким светом может быть согрето детство человека, рожденного в 1942 году в полыхающей войной стране? Его отец, военный летчик, воюет на фронте. Мать живет в Майкопе (Краснодарский край). Немцы наступают. Валера еще не родился. Дальнейшее стало семейной легендой: мама пешком, под бомбами, добирается до Каспийского моря, и там же, на берегу, впервые видит сына. Садится на попутный теплоход, переплывает Каспий. Родился в Азербайджане – так написано в паспорте у Кравченко. Вот оно, светлое чудо военных лет – родиться и выжить.
Мама Валерия была настоящей кубанской казачкой, которая все сумеет и выдюжит, отец – чистокровный украинец из села на Черкащине. Он прошел всю Великую Отечественную, а погиб в 1947 году, в Болгарии, под Пловдивом. «Если бы мы не строили «берлинские стены» в послевоенной Европе, - с горечью говорит Кравченко, - мой папа остался бы жить…».
К счастью, сохранились семейные фотографии, где мама и папа вместе, с ними – молодость и красота. Валера навсегда запомнил свидание с отцом – первое и последнее. В послевоенном Майкопе они выходят из барака, где жили, на улицу, уходящую далеко в степь. Он остается с бабушкой, отец и мама прыгают в грузовик и уезжают служить в Болгарию… Валеру воспитывал отчим, хороший человек, тоже военный. Обстоятельства гибели отца он узнает гораздо позже, а его могилу в Борисоглебске отыщет уже будучи студентом консерватории. В программе пианиста Кравченко есть одно произведение - ноктюрн Шопена до-минор. Исполняя ноктюрн, он всегда мысленно посвящает его памяти отца. Когда-то свою семейную историю он рассказал Георгию Поротову. Чувствительный Поротов откликнулся душой, но только годы спустя, во время празднования своего юбилея, он вызвал на сцену Кравченко и прочитал стихотворение «Ноктюрн до-минор», которое выносил и выплеснул.
- Я иногда подозреваю, что свои непрожитые годы папа отдает мне. Потому что при моем образе жизни добраться до 70 лет – это что-то невероятное. О здоровье и отдыхе не думаешь, привычка к сигаретам, перегрузки нервные. Организм не справляется, а я его заставляю. Времени остается все меньше, а хочется еще столько сделать – боже мой! Энциклопедию камчатской культуры я должен доделать. Заявил о ней когда-то с легкостью, а это 1.800 имен за последние три столетия, и по каждому найти информацию, фотографии…
Энциклопедии, как известно, составляют целые творческие коллективы. А здесь получается энциклопедия авторская, от Кравченко.
Музыка как жизнь
Еще одним волшебным подарком Валере Кравченко стала ее величество… музыка, пришедшая в его жизнь случайно и гениально. В военный городок под Харьковом, где жила семья, прибыл служить полковник, Герой Советского Союза Стратиевский, а при нем – молодая красавица-жена Этель Абрамовна. Выпускница Московской консерватории, она заручилась поддержкой политсовета и пошла по домам в поисках учеников. «Постучалась она и в нашу квартирку. И это был великий миг, – вспоминает Кравченко. – Сейчас Этель Абрамовна, очень старенькая, живет в центре Москвы, на Арбате. И до сих пор утверждает, что самым лучшим учеником за всю ее жизнь был Валерик (так она меня называла) Кравченко. И это очень вдохновляет меня…».
В музыкальной школе Валера учился сразу на двух отделениях – фортепианном и вокальном, поскольку в детстве обладал прекрасным голосом. В той школе, где все сегодня по-другому, висит его портрет.
Вопроса кем быть перед Валерием не стояло, альтернативы музыке он не искал. Харьковскую консерваторию Кравченко окончил блестяще, и в его диплом были вписаны сразу три квалификации: преподаватель, концертмейстер и - редчайший случай! - концертный исполнитель. Более того, Валерия, единственного с курса, оставили по распределению в консерватории. Музыкант Кравченко был очень востребован, его ценили и любили. В те годы он уже был заражен жаждой признания и славы, без чего немыслим настоящий артист. Он и сегодня, выходя на сцену, любит, чтобы зал был битком. Огромный Харьков, востребованность, кооперативная квартира – чего еще желать? «А я оказался крайне неблагодарным, бросил все и уехал на Камчатку…».
Первый после Беринга
Что он там вычитал, в газете, что сорвало с насиженного гнезда? Василий Песков в «Комсомолке» писал про Камчатку - Командоры, Долина гейзеров - серию очерков. Как Валера читал – жадно, взахлеб, вырезал репортажи ножницами, складывал. Как он мечтал! Расписал маршрут путешествия: вот он едет на поезде до Владивостока, делает остановки, плывет на Сахалин, посещает Курильские острова. Пианист-романтик из Харькова не знал о закрытых пограничных зонах и пропусках, и что транспорта такого в природе не существует, чтобы с Сахалина - на Курильские острова (стыдно сказать, до сих пор не существует). Потом он купил скромную черно-белую книжицу Пескова «Край земли». Мальчик и птица - вот история одного из очерков: школьник Володя Христиченко живет в селе Никольском. Он подобрал и выходил раненую чайку. И теперь, когда Володя выходит на берег океана, чайка подлетает и садится к нему на плечо. Не зная адреса, Кравченко пишет письмо Володе, тот отвечает, возникает переписка… Когда в 1969-м Валерий Кравченко со своим дедом высаживается на остров Беринга, на берегу его встречает Володя Христиченко…
Конечно, не одно лишь очарование далекой земли позвало его в дорогу. В круге благополучия, для родителей и педагогов консерватории, он оставался любимым, дорогим, но все тем же Валериком, без быстрых перспектив на самостоятельность. И тогда он решил, что должен начать собственный путь, буквально с чистого листа. Но прежде Валерий отослал три письма в дальневосточные края. Магаданцы честно пообещали 50-градусные морозы и полярную ночь, Сахалин ответил, что жилья не будет. А директор Камчатского музыкального училища Евгений Воробьев отбил телеграмму потрясающего содержания: «Вылетайте немедленно». Кравченко и вылетел немедленно, ступив на камчатскую землю 29 августа 1968 года. Эту телеграмму Валерий Трофимович также считает большим подарком судьбы.
Из городской теплицы он попадает в деревянный барак на «КП»: здесь размещается Камчатское музыкальное училище, и надо топить печку. Энтузиазм его велик, он рвется с концертами по Камчатке. Пожалуйста – ему дают деньги, благословляют. Кравченко едет в Олюторский район, в Карагинский, умудряется играть фортепианные концерты в селах, где их никто и никогда не слышал. Выступает в селе Никольском, куда только что доставлено фортепиано. Алеутский райком и райисполком вручают благодарственную грамоту Валерию Кравченко: «Первому пианисту, который выступил на Командорских островах с момента открытия их Берингом». Каково? Главное, что сказанное оказалось чистой правдой: до него на Командорах выступал только Иосиф Кобзон, который, понятно, пел под фонограмму.
Проходит 2-3 года. И вот уже центральная газета «Советская культура» дает заметочку – 100 концертов Валерия Кравченко. Только вдумайтесь!..
Становление Валерия Кравченко как музыканта на Камчатке не было простым и гладким. Но он смог закрепиться, развивал свой талант. Он и сегодня – преподаватель и концертмейстер колледжа искусств. Концертмейстер Камчатской хоровой капеллы. Признанный и отмеченный: заслуженный работник культуры РСФСР (1988 г.), заслуженный артист РФ (1997 г.), лауреат премии Камчатского комсомола (1972 г.), лауреат Корякской окружной премии им. С. Н. Стебницкого (2004 г.), лауреат литературной премии Г. Поротова (2004 г.). Музыка и сегодня – главное дело в его жизни. Но не единственное.
Помнить все
- Я люблю быть на публике – хорошо это или плохо. Всегда была потребность писать, что-то рассказывать. Я мечтал попасть «в телевизор». Но это равносильно выходу в открытый космос, потому как имею речевой дефект…
Причиной недуга стал детский испуг. В зрелом возрасте, прослушав по ТВ «установку» Кашпировского, Кравченко вылечился – об этой фантастической истории знало пол-Камчатки. Увы, успех продержался всего полгода.
Зато писать и фотографировать не мешало ничто. Он начинал с заметок – в «Камчатский комсомолец», «Камчатскую правду».
- Заместителем начальника областного управления культуры в те годы работала мудрейшая Слава Мирская, она взяла меня под крыло. И как-то сказала: «Вижу, вы интересуетесь историей. Но история – это то, что происходит сегодня. Фиксируйте, накапливайте». Слава Моносовна очень правильно это сказала. Но удивительно, что я принял это к исполнению. И вот, посмотри…
В домашних шкафчиках – архивы, собранные за десятилетия: армия папок, тысячи документов, записей, воспоминаний, фотонегативов по всем направлениям камчатской культуры. Многое уникально и бесценно. Память сохраняет и фотография: Кравченко обожает фотографировать, не разлучается с фотоаппаратом. И в каждом камчатском селе сегодня есть его фотографии. Полжизни он проводил ночи в ванной, проявляя негативы. «Память подводит, но, перелистывая фотографии, я помню все, что со мной было…».
В 1973 году его, внештатника, приняли в Союз журналистов. Доверили быть собкором «Советской культуры» по Камчатской области (1975-1980 гг.), где его очерки и репортажи публиковали с удовольствием. В 2009-м его принимают уже в Союз писателей и присваивают звание «Почетный гражданин Петропавловска-Камчатского».
Журналист Кравченко открывал миру все новых героев, ставил их на пьедестал – за талант и труд, жертвенность и силу духа, служение искусству и людям. Камчатские музыканты, вокалисты, танцоры, художники, руководители домов творчества, писатели, артисты, операторы. Он их защищал, признавался им в любви. Из газетных публикаций или параллельно им вырастали «дети» посерьезней – его восемь книг («Мэнго», «Капелла», фотоальбом «На Эссо радуга упала», «След ветра», «Я сердце отдаю Палане», «Килпалин»). И работа над новыми книгами продолжается.
Скажи мне, кто твой друг
«Стать камчадалом нелегко!» – это сказано Кравченко о художнике Вадиме Санакоеве, приехавшем на Камчатку издалека и проросшем в нее духом и телом. Как будто о себе сказано.
- Национальное искусство Камчатки – твоя главная тема?
- Почти что так… А вот почему? Почему первая книга была написана о «Мэнго», а не о капелле? Я и сам не сразу это понял. Приехал на Камчатку, как и остальные приезжают, сходят с ума, попав в мир потрясающей красоты, энергии... Но мы – люди пришлые. А вот они, которые с бубном, - часть этой земли изначально, ее душа.
В первый же год на Камчатке, в январе 1969-го, я приехал в Палану. А там Александр Гиль ставит новый балет с корякским ансамблем «Мэнго». Смотрю как они танцуют, репетируют. Артисты все молодые, красивые, талантливые, и я, музыкант, им интересен. В конце этого же года мы едем творческой бригадой по комсомольской путевке в Монголию. И неудивительно, что становимся настоящими друзьями. По возвращению в моей 1-комнатной квартирке на «КП» ночует, пережидая нелетную погоду, чуть ли не весь «Мэнго»… Эти люди другие - более распахнутые, настоящие, любвеобильные, я это обожаю. Они дают шанс лучше понять Камчатку, без них она пустая. Поэтому многие мои усилия были и остаются направленными в их сторону, много любви. Сейчас дико сознавать, что сегодня мы с «Мэнго» врозь. Но это не моя вина. К счастью, остались старые друзья – Катя Гиль, Иосиф Жуков, Боря Жирков. Это все богатство Камчатки и мое личное.
- Многих, с кем ты дружил, о ком писал, уже нет среди живых. По ком плачет твоя душа?
- Был такой корякский хореограф Валерий Етнеут – удивительно талантливая личность: искал себя, уезжал работать на Чукотку, возвращался… Работал в «Мэнго». Создал в Палане свой коллектив «Вэем» («Река»). У Валерия был свой взгляд, свои хореографические предпочтения, и ансамбль сохраняет черты своего основателя. Мы долго были просто знакомыми, а однажды под Новый год он с семьей стал моим гостем. На даче, у костра, всегда закрытый Валера рассказал на диктофон всю свою жизнь. Эта пленка у меня есть. С того момента мы стали настоящими друзьями. Потом летали в составе камчатской делегации на юбилей столицы, отмечали в воздухе его день рождения. Етнеут вернулся в Палану и... погиб. Все оборвалось.
А у Валеры была мама – Мария Тепеновна. Я не был с ней знаком, но она, оказывается, обо мне знала. Фестиваль «Родники» по моей инициативе мы посвящали ей. Древняя мудрая бабушка встретила меня в Палане как сына. Открыла свой старый диван, достала золотую медаль, которую ей вручили в Риме на мировом симпозиуме женщин. Она хотела подарить медаль мне, но я сделал большую глупость – не взял. Где сейчас та медаль?
Родственники отправили ее в дом престарелых в Слаутном. Эта женщина прислала мне ученическую тетрадь, в которой описала всю свою жизнью, полную трагедий, пересказала сказки и легенды. Мне, любимому товарищу сына. Она составила план, по которому писала, затратила на это столько сил. Она видела, что тетрадь мала, писала все мельче и мельче, бисерным почерком, вставляла страницы - невозможно смотреть на это, читать, думать об этом без слез. В Слаутном она надела кухлянку, рано утром ушла в тундру – и не вернулась. Так завершилась ее жизнь. Тетрадь ждет своего часа. Успею ли я выполнить свой долг?
Это – только одна страничка моего общения с миром коряков, ительменов, эвенов. Это такие невероятно сильные люди, что накопленные эмоции я невольно отдаю в своей игре…
Валерий Кравченко всегда был вместе с аборигенной Камчаткой – и в радости, и в горе. Он счастлив успехам ее сынов, страдает ее бедами – позорной нищетой, умирающими селами, попытками раздавить ее достоинство, саму память народа. И противостоит этому как может.
- Низкий поклон тебе за книгу о Килпалине – это бесценный дар нам всем, и это вторая жизнь уникального корякского художника. «Увенчанный и незамеченный Камчаткой» - ты знал Кирилла Килпалина?
- Видел его всего однажды: возвращаясь с выставки в Москве, Кирилл остановился в гостинице «Аваче». Я постучался. Мы не были знакомы, но что-то объяснять не пришлось. Он рисовал картину, как выяснилось, последнюю – «Любимые женщины». Я попросил, и он спокойно позировал на фотоаппарат. Через 2 года его не стало. Мне потребовался год, чтобы собрать, раскопать все о Килпалине.
- Сейчас ты работаешь над альбомом художника Вадима Санакоева. В следующем году ему исполнилось бы 75 лет.
- Я собрал для альбома почти все его картины, даже те, которые никто не видел на Камчатке. Вадим писал превосходно, писал полотна, потрясающие портреты. Он был незаслуженно обделен званиями и наградами. Лебединая песня его творчества - это национальная культура Камчатки. Приехав в Палану, он был потрясен артистами «Мэнго» и посвятил им всю жизнь. Иосиф Жуков прислал мне одно из последних писем Вадима, где сказано: «Если бы не было Корякии, то не было бы и художника Санакоева».
Более 10 лет назад по рецептам врачей он уехал в Подмосковье, но не спас свое сердце – был одинок и страдал по Камчатке.
Мне он подарил два портрета – один, где я в черном, в галерее «Скрижали Камчатки». Второй – вот он, на стене, писали в его ледяной студии, стуча зубами. А я в шелковой белой рубашечке, еще и не двигайся...
Он мечтал об альбоме, хотя, по скромности, представлял его как буклет. Но это будет настоящий альбом, это мой долг перед Вадимом.
А вы знаете, где похоронен художник Санакоев? На Камчатке! Его дочь, медсестра елизовской больницы, наскребла денег, привезла его сюда, на старое елизовское кладбище. А фотография на его могиле – моя. Пока Вадим писал мой портрет, я его фотографировал.
Живая вода
Профессиональный путешественник – Кравченко считает себя таковым. И не без оснований.
Его дед, Петр Алексеевич Савельев, был директором Кавказского заповедника, и школьником Валера все каникулы проводил в окрестностях Сочи. Не на пляже, а в горах, на перевалах, старой сухумской дороге. Он мечтал увидеть мир, не тот, который объездил с капеллой позже – Рим, Париж, Брюссель, Амстердам, Америку, а в пределах своей тогда еще бескрайней Родины.
В мае 1969-го на турбазе Кравченко познакомился с молодым инструктором по туризму Виталием Николаенко. Парень вел группу по зимнему маршруту и комментировал его так, будто именно он и есть властитель и создатель этой красоты. Валерий написал в «Камчатскую правду» репортаж о путешествии из весны в зиму. Николаенко попал работать в Кроноцкий заповедник, а их знакомство переросло в крепкую дружбу. Каждый год у Валерия появлялась возможность провести время в заповеднике, пройти его тропами, помогая Николаенко в делах. Для Николаенко камчатские медведи стали главным объектом его фотоохоты, принесли ему известность и признание.
- «Камчатский медведь» – сигнальный экземпляр своего фотоальбома Виталий успел подержать в руках до того, как медведь его не пощадил, – рассказывает Кравченко. – В память о друге я написал очерк, который вошел во второе издание альбома, и считаю его своей серьезной работой…
Но судьба подарила Валерию другого проводника в мир природы. Владимир Шевцов - альпинист, снежный барс, хозяин базы «Родниковая». «Я перешел в его руки»… Каждый год Владимир Иванович дарит Кравченко, его семье и друзьям драгоценные экспедиции – на Шивелуч, Безымянный, Толбачик, Горелый. Но и Кравченко не остался в долгу – на «Родниковой» появилась музыка: «На базе есть концертный зал, Шевцов затащил туда пианино. Мы берем с собой баян, скрипку, саксофон. И играем концерты. Однажды разбили лагерь на берегу Охотского моря, у мыса Лопатка. Медведи приходили и слушали музыку».
2-3 недели в дикой природе, как утверждает Кравченко, его окрыляют, лечат, дают энергию на весь год, помогают выдержать сумасшедшие нагрузки. «Несмотря на свой возраст, я чувствую себя молодым…».
Родственные миры
- Семья, дом – это мой угол на планете Земля. Я уехал с капеллой в Париж, а хочу домой. Вот за спиной Эйфелева башня, вот Нотр-Дам де Пари. А я хочу скорее домой, считаю дни и мгновения… Моя жена Анна Дмитриевна – удивительный человек.
- Валерий Трофимович, вы однолюб?
- Да, и этим все, пожалуй, сказано.
Анна была его ученицей, а на 4-м курсе музучилища стала женой. Родились дети – сын Дима и дочь Алена. В семейной жизни Анна Дмитриевна очень многое взяла на свои плечи. Осознанно, потому что поняла, как много правильного и нужного делает ее Валера. И сегодня она ограждает его от лишних забот, оберегает. «Она у меня защитница…».
При этом Анна Дмитриевна – серьезный, замечательный, один из лучших в регионе руководитель музыкальной школы. Не так давно школа справила долгожданное новоселье, заняв дополнительную и к тому же отремонтированную площадь.
Сын Дима играл на фортепиано из-под палки. Закончил истфак пединститута. Но… пришло время музыки. Получил второе образование: на звукорежиссера учился в Москве, практику проходил в «Останкино». Успешно работал на камчатском телевидении.
Валерию Трофимовичу очень хотелось, чтобы сын так же прикипел душой к ансамблю «Мэнго», вошел именно в этот музыкальный мир, который до поры до времени его никак не интересовал.
А Дмитрий начал писать музыку. Режиссер Сергей Власенко снял в Анавгае фильм «Ахвалахи» под музыку Дмитрия Кравченко. А потом случилась любовь Димы и Галины, артистки ансамбля «Эльвель». Дима привез невесту из Коврана в Петропавловск, и влюбился в национальное творчество ительменов, коряков. Пишет прекрасные обработки, под его музыку Иосиф Жуков выступает в Москве. И сегодня по Камчатке куда ни поедешь – на праздник первой рыбы или Алхалалалай, всюду звучит музыка Дмитрия Кравченко. А Галина Кравченко основала молодежный ансамбль с говорящим названием «Коритэв» – коряки, ительмены, эвены. Создала общественную организацию «Дружба северян»: наивных детей, которые приезжают из Корякии учиться, здесь берут под опеку.
Младшая дочь, красавица Алена, тоже училась музыке, пела в хоре. Но выбрала дорогу экономиста, работает в банке.
Революцию в семье сделал внук Алешка, который впитал в себя все родственные миры сразу, породил целый поток новых чувств. А если будет еще и правнук!..
В галактике Валерия Кравченко, на пересечении многих путей, есть чудесная гавань: там течет река времени, ветры оставляют зримый след, там бьют бубны, танцуют чайки, а весной, как цветы, появляются музыканты, и сам Кутх стережет Свободу избранной души. И никакие годы не властны…
Елена БРЕХЛИЧУК
Фото Сергея ВЛАСЕНКО и Виктора ГУМЕНЮКА