Свидетельство о регистрации
ЭЛ № ФС 77-84799 от 3 марта 2023 г.

Наше дело – правое

16:00
2986

Валентин ПУСТОВИТ, историк, член Союза писателей России

В 1993 году, только-только приступив к работе с архивными материалами о Великой Отечественной войне, я обратил внимание на два документа. В них содержался перечень вопросов, рассмотренных на бюро Камчатского обкома и Петропавловского горкома ВКП(б).

Привожу их целиком, без малейших изъятий. Документ первый: 1. О состоянии работы Лита (цензуры – В.П.) по Камчатской области. 2. О кормозаготовках в колхозах и совхозах области на 1941 г. 3. Утверждение кадров. 4. Об очередном пленуме обкома ВКП(б). Документ второй: О работе Петропавловской больницы и поликлиники. О работе судоверфи за 1941 г. О выполнении постановления 8-го пленума горкома «О мероприятиях по увеличению производства товаров ширпотреба и продовольствия из местного сырья «Камчатторгом». О работе кирпичного завода. Об итогах реализации займа 3-й пятилетки (выпуск 4-го года по Петропавловскому району на 22 июня 1941 г.). О работе тт. Логинова, Аристарховой, Чистяковой, Потапова, Догадина. О снятии с партийного учета кандидата в члены ВКП(б) т. Клименко А.Н. О снятии с партийного учета кандидата в члены ВКП(б) т. Лазарева Ф.Я.

Первый документ датирован 25-м, второй -24 июня 1941 года. В те дни по всей Камчатке проходили собрания и митинги в связи сообщением о начале войны с Германией. Правда, в большинстве резолюций слово «война» отсутствовало. Говорилось о бандитском, разбойничьем, агрессивном нападении, о фашистской провокации. Люди одобряли приказ правительства Красной армии отбросить с советской земли и уничтожить обнаглевшего врага. Никто не предполагал, что отбрасывать его придется долгих 3 года и еще почти год уничтожать на чужой территории.

Из резолюции, принятой в с. Милькове: «В грозный для советской Родины час мы клятвенно заявляем, что будем с утроенной энергией работать на своем участке, бороться за экономное расходование государственных средств, за выполнение всех заданий правительства. А тогда, когда советское правительство потребует пойти на фронт, все, как один, станем в ряды нашей славной рабоче-крестьянской Красной армии и до последнего вздоха будем отстаивать советскую Родину». На митинге в Петропавловском порту АКО пожарник Цкаев подал заявление о зачислении его добровольцем Красной армии. «Я готов пойти на фронт, чтобы сражаться и, если потребуется, самоотверженно отдать свою кровь и свою жизнь за счастье нашего народа».

НАШЕ ДЕЛО – ПРАВОЕВ Петропавловском горвоенкомате толпились юноши и мужчины. Сюда потоком шли телеграммы. «Все мои братья, - писал старший лейтенант запаса К. Немчинов, - принимали участие против белофинских бандитов. Один брат пал жертвою в бою. Я хочу заменить своего брата…». О решимости выполнить патриотический долг заявил рабочий Николай Петрушкин: «Я электромеханик по специальности. Прошу послать меня в любую часть действующей армии». Геннадий Дмитриев, подобно другим выпускникам средних школ 1941 года, считал себя вполне подготовленным к военным испытаниям. «Я имею значки ГТО, «Ворошиловский стрелок», ГСО и ПВХО». Щетинин и Гермашов пришли в военкомат задолго до начала работы учреждений Петропавловска и оставили записку: «Тов. комиссар, зашли, как видно, очень рано, и вас не застали. Убедительно просим при первой же возможности удовлетворить нашу просьбу - зачислить в боевые ряды РККА».

18-летний линейный монтер из Елизова, стахановец узла связи Валерий Балайко, написал заявление в военкомат одним из первых. Объявили себя мобилизованными также строители Новиков и Прохоров. Младший лейтенант Балайко пал смертью храбрых 28.05.1943 года при освобождении Краснодарского края. В Книгу памяти камчатцев, погибших в годы Второй мировой войны, занесены двое Прохоровых и пятеро Новиковых. Возможно, среди них и те строители, которых (без инициалов) упоминала областная газета 28 июня 1941 года.

А вот другой камчатский Новиков, Тит Парфенович, председатель правления артели «Техбытремонт», встретивший июнь 1941 года в армии, вернулся с войны Героем Советского Союза. Этого звания он был удостоен в октябре 1943 года «за успешное форсирование Днепра севернее Киева, прочное закрепление плацдарма на западном берегу реки». Когда началась война, Гавриил Калинин, наборщик типографии «Камчатской правды», находился в отпуске на материке. Его призвали в июле 1941 года. Окончил Сталинградское танковое училище. В конце 1942-го на Дону, преследуя противника, уничтожил своим танком до роты гитлеровцев, 9 противотанковых орудий и 6 минометов врага. Кроме полученной тогда Золотой Звезды, он, дослужившийся после войны до генерал-майора, имел и другие фронтовые награды: два ордена Ленина и Красной Звезды, орден Отечественной войны 1-й степени.

Однако первым камчатским Героем стал бывший летчик ГВФ Василий Борисов, приехавший на полуостров в 1936 году. В предвоенные годы он на гидроплане осваивал маршрут Петропавловск - Эссо, прокладывал воздушные трассы на У-2. В июле 1941-го его назначили командиром эскадрильи спецгруппы по перегону военных самолетов на фронт. Перегнал он их около 100. На одной из таких машин и начал воевать с немцами. За полгода совершил 80 боевых вылетов в тыл противника по бомбардировке важных стратегических объектов. Указ о присвоении майору Борисову звания Героя Советского Союза вышел 31 декабря 1942 года.

В «Очерках истории Камчатской областной партийной организации» (1985 г.) значится: «К октябрю 1941 года из аппарата обкома ВКП(б) ушли на фронт 15 ответственных партийных работников». Их списка в архивах я не обнаружил. Точно знаю только об одном, призванном Петропавловским горвоенкоматом в октябре 1941 года, поскольку самолично вносил его во 2-е издание Книги памяти. Сообщил мне о нем его племянник В. Подседов. Фамилия этого партработника Попенков. Звать Кузьма Михайлович. Родился в 1905 году. Из рабочих. Русский. Образование – низшее, плюс годичные курсы марксизма. Работал на нефтеперегонном заводе в Хабаровске, затем, с конца 1930-х годов, заведующим отделом руководящих партийных органов Камчатского обкома партии. Погиб политработник танковой части Попенков в Восточной Пруссии, под Кенигсбергом, в 1945 году.

Тяжелым летом 1942 года отдал жизнь за Родину 2-й секретарь Петропавловского горкома ВКП(б) Александр Яковлевич Чеботин, выходец из крестьян-бедняков, в прошлом - детдомовец, рабочий, камчатский пограничник. На фронте он был батальонным комиссаром.

Камчатец Александр Пирогов, получивший боевое крещение в 1941 году на подступах к древней русской столице, рассказывал: «Мне выпало под Ельцом не пропустить немецкие танки к Москве. Это гибель: отдать Москву - проиграть войну. Не хватало гранат. Вместо них бутылки КС (так «зашифровали» горючую жидкость). Выкапываю окоп. Называли нас истребителями танков. Встречаем первые танки. Один прямо на меня шел. Некоторые говорят, что не боятся смерти. Вранье! У меня тряслись колени. Но я знал только одно: назад пути нет. И поэтому - борьба страха с выживанием. Страх страшный. Победить это стальное чудовище, что на тебя ползет... Эти два чувства борются между собой и очень действуют на нервную систему. Но их гасишь - мы должны победить! А бутылка КС опасна для самого себя: если разобьется или - осколком. Там трубка внутри очень тонкая, и она детонирует эту жидкость, а жидкость - она ползет во все щели танка. Ее ничем не потушишь. Стоя, я мог добросить. И я стал ждать, когда танк подойдет поближе. Наступило какое-то равновесие: когда решился - больше шансов на жизнь.

Танк стал из пулемета строчить - он меня увидел. И вот пули подо мною свистят джу-джу-джу, плюхаются в землю, как в воду. Я прижал ухо к земле, а сам вперед смотрю. Вижу, что могу бросить с колен. Жду, пока пулемет прекратит очередь. Я не уверен был в своих ногах - настолько близко подпустил. И - попал! Сразу тепло на душе стало, страх куда-то уплыл. Но инстинкт боя сохранился. Я вторую бутылку (в азарте боя) - опять туда же.

Он горит - опять туда же. Он горит, а у меня неуверенность: а горит ли? Это сомнение - помимо тебя. Все облило. Немцы стали выскакивать. Я уже знал: их нельзя бить, если поднимают люк. Одного убьешь, а другие - все равно умирать - будут утюжить окопы. Надо выпустить всех. Когда им житья не стало в танке (горит), я первого (как учили «старики») ухлопал. И страх начался...

Когда человека убьешь - видно по падению, живой он падает или мертвый. Дождался я второго, дождался третьего... Я пополз к своим: бутылки кончились. Тело как свинцом налитое, сесть бы куда-то... Ребята сразу фляжку подают - глотни. Посылали на танки от каждой роты человек по пять - каждый взвод посылал. Если нет желающих - первый взвод, потом второй, и так далее. Метрах в 50 друг от друга располагались...».

Самое трудное на фронте - атака. Так считали многие, кто знал окопную жизнь. А. Пирогов только подтвердил это. В атаке потери составляют до 50 процентов личного состава. В Белоруссии у деревни Гнилец, вспоминал Александр Алексеевич, противник вел губительный огонь. А деревню надо было взять. Перебило весь командный состав. Необходим был немедленный бросок. Кто поднимет бойцов в атаку?

«За Родину, вперед!» - закричал Пирогов. Деревню взяли.

«При разборе боя к нам явился Рокоссовский: «Кто поднял людей в атаку?» - «Старший сержант Пирогов». - «Старший лейтенант Пирогов, принимайте роту!».

Я подумал: он перепутал. Его адъютант говорит: «Что глаза вылупил? Принимай роту. Рокоссовский не шутит». А деревню взяли легко. Когда выбросились из огня (поднялись), выбили немцев быстро. Деревню брал батальон. Я заменил старшего лейтенанта Близнюка. Тогда ни одного офицера в живых не осталось. По распоряжению Рокоссовского адъютант достал из планшета орден Красной Звезды и дал его мне (документ - после)».

Редчайший случай, если боец прошел всю войну без серьезного ранения. К таким счастливчикам Александр Пирогов не относился. Спустя многие годы, когда он, давно вернувшись на родную Камчатку, ходил в моря, в Канаде ему сделали операцию - «хорошо залечили». А ранило Пирогова осколком мины в левую ногу. Медсестра сделала перевязку, но рана была опасной - «вся нога разворочена», и она стала помогать Пирогову выбраться с передовой. Доползли до воронки от бомбы, передохнули. Замучилась медсестра Аня с Александром, однако до медсанбата дотащила.

Потом, когда его уже выписали из госпиталя, Аня снова на поле боя перевязывала раненого, и пуля попала ей в правый бок, а из левого вышла. Все знали, что Пирогов с Аней дружат. Говорят ему: «Твою Аню тяжело ранило». Александр бросился туда. Причем не ползком - в рост, под обстрелом. Прибежал, а у нее изо рта - пена с кровью. Верный признак - пробито легкое. «Анечка, милая, давай я тебя скорее...». Она отвечает: «Саша, не тащи меня никуда, я умираю».

Там он ее и похоронил. Деревня Калачевка. Столбик сделал. Нашел кусок фанерки, послюнил карандаш, написал имя, отчество, адрес: «Москва, Б. Подгорский переулок, 9, кв. 9». После войны он поехал к ее родным, чтобы передать им, как наказывала Аня, ее слова: «Извините меня, что не послушалась родителей - пошла на войну...».

После гибели любимой девушки он воевал ожесточеннее - врагов не щадил. Рассказывая мне о конце войны, когда она уже шла на территории Германии, Пирогов привел такой эпизод: скосил из автомата одной очередью сразу несколько немцев (на доли секунды опередив их), а потом подошел к ним, лежащим у забора. Александр Алексеевич обратил мое внимание на то, что это были высокие, здоровые, крепкие парни: «Им бы жить и жить…». И неожиданно произнес: «Нас с немцами столкнули лбами. Чтобы обескровить».

Я неоднократно думал над его словами. Вспоминал позицию Англии и Франции в 1939 году, не пожелавших подписать с СССР договор о взаимопомощи (в том числе - военной), а также известную фразу вице-президента США Г. Трумена, смысл которой: если будет побеждать Германия, следует помогать России, а если Россия, то - Германии, и пусть они убивают друг друга как можно больше.

Врезалось в память и относительно недавнее высказывание другого зарубежного государственного деятеля. Цитирую по записной книжке. «8.05.2010 г. В программе Брилева (2-й канал ТВ) президент Израиля Ш. Перес сказал, что русский народ спас цивилизацию и народы Европы, и дважды повторил это, упомянув вскользь о Втором фронте. Поскольку дальше в программе речь шла как раз о данном фронте, ведущему пришлось сделать оговорку: «И тем не менее…».

В 1941 году не было никакого Второго фронта. Был советско-германский, где дрались с врагом добровольцы и призывники из всех краев и областей нашей страны. И среди них - камчатцы…


Валентин Пустовит, историк, член Союза писателей России

Делитесь новостями Камчатки в социальных сетях:

Нет комментариев. Ваш будет первым!
Используя этот сайт, вы соглашаетесь с тем, что мы используем файлы cookie.