Мы продолжаем публиковать главы поэмы Ольги ШИШКОВОЙ «Молчание Камчатки».
«Бантики» - очередная, 8-я часть поэмы.
Ктэп – так звали героиню предыдущей главы: дочь корякского народа закончила свою жизнь в доме престарелых, а умирать ушла в тундру… Ее подруга и главная героиня «Бантиков» Татьяна – также реальный человек, и тоже с трагической судьбой: уникальной и в то же время типичной для своего жестокого времени.
Необыкновенный певческий дар Тани заметила и благословила сама царица русской песни Людмила Зыкина, приехавшая с концертами на Камчатку… Но почему заветной мечте Татьяны не суждено было сбыться? Как всегда, Ольга Шишкова не дает простых ответов, она ищет глубинные смыслы, проводит непростые параллели. Трагедия русского крестьянства – раскулаченного, обескровленного, гонимого на восток и фактически уничтоженного, и как часть ее – гибель духовных основ. А народная песня ушла вместе с раскулаченным народом, навсегда…
БАНТИКИ
(часть первая)
***
- Ба-ба-ня, поголоси!
- Ба-ба-ня-а!
Ужо, ты, горечинушка моя, внученька,
В океян-буян долей скинута.
Блудным тятькой и мамкой отринута.
Чует серденько – солнца лучики
Навека со мной распрощаются.
На закате дня ветви-рученьки,
Корни-ноженьки подлымаются.
Я письмо с бедой с торбы вынула,
В сундуке схоронила под скатертью.
Забирают тебя, птаха сирая,
Ко чужому отцу, к строгой матери.
Ты головку держи попоклоннее,
Подчинись Богом данной матушке.
И сердечком живи попроворнее…
Как помру, поголось по бабушке.
Унесет тебя, как пушиночку,
В край неведомый и нехоженый.
Лебеденочек, горечинушка,
Помогай тебе люди да Боженька.
***
В селе у баб не мед на языках:
«Зыряниха не зря варганит ужин –
Из города, с младенцем на руках
Вернулась дочь беспутная, без мужа».
Что говорить и прятаться теперь.
«С женатиком довесок нагуляла», –
Гудит молва. Зыряниха закрыла дверь
И развернула одеяло.
Перекрестив, взяла ребенка.
Душа и сердце дрогнули внутри.
- В породу нашу, выращу девчонку.
Езжай на Север, дочка, но смотри!
Зачем вам на Кубани мыкать горе.
На край земли бегут, кто поумней.
Полегче жизнь за тридевятым морем –
Чем дальше от начальства, тем сытней.
Пока есть я, твоя судьба в порядке.
Вернешься за Танюшкой через год.
Прочти письмо, Василь прислал с Камчатки.
Ступай с утра на почту – вызов ждет.
И, наскоро простясь, умчалась дочка.
Мать с внучкой на руках глядит ей вслед.
С тех пор прошло почти 12 лет.
Старуха ждет, от дочери ни строчки.
***
Дом на окраине печным теплом пропах,
Припеком хлебным, молоком топленым.
…Накинув плат, стоит перед иконой
Седая женщина с молитвой на устах.
Упала на лицо сухая прядь,
Казачка слез не утирает –
Чрез столько лет за Таней едет мать –
За море, на Камчатку забирает.
***
Богородица, Мати Христовая,
Испроси для меня благодати –
18 лет, как я вдовая,
Настави меня права ступати.
Уж не я ли лебеденка вскормила,
До весны берегла семя малое.
Словом бранным дитя не губила.
В косах ленточки не замараны.
Дочь моя на чужбине скроила
Свое платье из яркого ситчика.
За птенца сироту не молила
Перед ликом святым кипаричневым.
Народила себе новых деточек –
Детским плачем свой дом переполнила.
О Танюше, отломленной веточке,
На беду ли, на радость вдруг вспомнила.
Пред тобой, Богоматерь Лучистая,
За себя и за дочь вечно каяться.
Помоги ты мне, Дева Пречистая,
Пусть со мной внучка Таня останется.
***
Река глубокая, знакомый лес вдали.
Сады колхозные с полями по соседству.
Червленым запахом возделанной земли
Пропитано казачки юной детство.
Под яблоней приятно засыпать,
Обняв бабулю, слушать ночи сказку.
Мохнатым сумраком, как музыкой, дышать.
Сгущает небо огненные краски.
…Мерцают листья серебром
В сиянье лунном.
Ночная тишь натягивает струны.
По струнам ударяет женский смех,
Калитки скрип, собак неблизкий брех.
Сон детский крепок.
Петуха фальцет
Не первым криком Таню пробуждает.
А бабушка всегда встает чуть свет –
Ее косынка за плетнем мелькает.
Светлеет небо.
День пустился в путь.
Ветвь яблоко сама вложила в руки,
Сверкнув росой…
Цвета и звуки,
Как песня, проникают в грудь.
***
Уйти от раскаленной синевы
Сухого неба – лес послушать –
Концерты птиц средь бархата листвы, –
Любила в одиночестве Танюша.
Многоголосый, многоликий шум:
Домашней иволги протяжные страданья,
Трель соловья, высоких трав дыханье.
Чем выше солнце – громче птичий бум.
По голосам девчонка знает птиц:
Пятнистый дрозд учил казачку пенью,
Показывал скворец свои уменья,
Звучал в кустах задорный свист синиц.
В ответ Татьяна неизменно пела.
Дубов и кленов многочисленный народ,
Березок пестрядинный хоровод
Ей аплодировали спелой,
Насыщенною музыкой листвой.
Девчонка, окрыленная, домой
Спешила – к вечеру успеть –
Для бабкиных подружек снова петь.
***
Певуний славных много на селе.
На небе ангелы поют во славу Бога.
Людей спасает песня на земле,
И – песен задушевных много.
Гуляет песня средь хлебов на воле,
Вздыхает томным вечером в стогу,
Галдит на ярмарках, вопит в бесстыдном горе,
Поет на свадьбах, пляшет на лугу.
Кому достанет дара и терпенья
От слов и музыки в душе построить храм,
Босым подняться по его ступеням,
Тот отзовется звоном к небесам.
Отпустит тотчас боль пути земного.
Утихнут страсти, песня воспарит
Под самый купол вечного покрова.
Поющая душа заговорит.
***
Вблизи колодца старая ветла
Помолодела в розовом закате.
Казачки, переделав все дела,
Идут гурьбой к Зыряниховой хате.
На старой лавке, сидя вдоль плетня,
Гуторят, шутят, песню вдруг затянут,
Смотря на угли догорающего дня…
Потом зовут спевать для них Татьяну.
***
Оконный свет и чернота округ.
…Распевный голос, молодой, наивный –
Его природный, без огранки звук
Нахлынул долгожданным ливнем.
Дыханье оставляя тишине,
Он восходил печалью древней к плачу.
Татьяна пела песню о войне,
О вдовьей доле молодых казачек,
Чья красота напрасна…
В горе жить –
Свой хлеб делить им с горечью полынной.
Высокий голос оживил картины
Сухой земли, что не могла родить, –
Убитых зноем зерен, желчь полей,
Над пустотелой нивой гомон птичий,
Закаменелой пашни без дождей,
Без грубой ласки крепких рук мужичьих.
В молчанье вдовы, и на лицах тень,
Но под сорочками сердца живые бьются.
С победою придет за ночью день,
В нем казаки с войны в село вернутся.
Придут не все… Но девочка поет,
Свою надежду поселяя в душу –
Воздастся всем кто верит, всем кто ждет.
Лишь только б голос, голос этот слушать.
***
Осыпает осенняя вьюга
Пожелтевшие листья берез,
По дворам носит слухи по кругу:
«Дочь Зырянихи газик привез».
У колодца казачки толпой
Обсуждают Зырянову дочку:
- Объявилась гулящая квочка,
Забирает певунью с собой.
Ясно всем, для чего забирает –
Сыновей нарожала она –
Ей не Танька, а нянька нужна!
А Зыряниха, что? Отпускает?
***
Остановилась горькая старуха
У края кукурузного в пыли.
Телега с внучкой стаяла вдали,
Бежать за нею не осталось духа.
Уехали. Дом пуст. Через неделю
Зыряниха корову продала.
Тревожно дождь стучался в окна, в двери
Беленой хаты на краю села.
Никто теперь хозяйке стал не нужен.
Она не покидает сонный кров,
Где жизни нет без детских голосов,
Без суеты, без песен и подружек.
- Блинов б напечь!
Да для себя – нет силы,
Который день старуха не встает:
- Танюша, внучка, блинчики любила,
Снять не успеешь, тут же приберет.
Все б вышло по-другому, кабы знала,
Что одиночество страшнее нищеты.
За окнами дорога в степь лежала,
А вдоль дороги – звезды да кресты.
***
На могилки я ходила
По шелковой травушке.
Никого не разбудила –
Ни отца, ни мамушку.
Пока кланялась былинкам,
Набежали тученьки,
Увезли мою кровинку,
Мою песню, внученьку.
Я бы воздуха вдохнула,
Только мне не дышится.
На могилке б я заснула,
Да листва колышется.
Злую шутку пошутила
Надо мною доченька.
Для себя денек скосила,
Мне ж досталась ноченька.
***
Ой, вы, гуси-лебеди,
Утицы-красавушки,
Весточку Танюшину
Отнесите бабушке.
Перья закопченные
Воронов-чернавушек
Разбросайте, милые,
Над родной дубравушкой.
Бабушке почудится –
Вороны спускаются.
Как живется внученьке,
Сразу догадается.
Телеграмма птицею полетит с Кубани:
«Прилетаю завтра, забираю Таню».
Прилетай, родимая,
Приезжай, касатушка.
Твою внучку-умницу
Не взлюбила матушка.
Чтобы я ни делала,
Все она ругается,
По рукам бьет шомполом,
Отчим заступается.
Братья и хозяйство –
На моих плечах…
Встретили медведицу
Люди в кедрачах.
Здесь березы твердые
По землице стелются.
В зимнем ожидании
Горы снегом белятся.
Море за бараками
Под ноги бросается.
В бухте серобокие
Корабли качаются.
Над волнами ссорятся,
Чайки оглашенные.
Есть дома хорошие, в них живут военные.
В нашей школе праздник,
Будет в эту среду.
Вот спою, как Зыкина, и с тобой уеду.
***
Ненастье шаркало по стенам и по крыше,
Стучало колотушкой, в печке выло.
Татьяна, уложив братишек,
Для всей семьи вареники лепила.
Снег за окном, а в комнатушке тесной,
Как в бабушкином доме на Кубани,
Тепло и сладко пахнет свежим тестом.
Стучится кто-то. Открывает Таня:
«Вам срочная, примите телеграмму».
Танюша звонким голосом прочла:
«Зырянова Варвара умерла».
Заряд сырой пурги ударил в раму,
Как колокол… Бабаня не приедет,
Защитницы Татьяны больше нет.
Старуху мертвой обнаружили соседи.
Средь бела дня заметив в окнах свет.
Одежда новая на сундуке лежала,
Камчатский адрес был написан на листке,
Нашлись и похоронные рубли под покрывалом –
Старуха уходила налегке.
Бумаги справили, гроб добрый сколотили…
На кладбище озяблом за селом,
Как принято в веках, отголосили…
Известье дочери отправили потом.
Продолжение следует…