Кирилл КИЛПАЛИН и Вадим САНАКОЕВ – два светлых имени, два художника Камчатки, которые ушли, оставив нам в наследство свои картины, свои неповторимые творческие миры.
Кирилл Килпалин – единственный корякский художник-самоучка, писатель, философ – собрался к «верхним людям» в декабрьскую стужу 1991-го. Огонь его погребального костра согревал хаилинскую тундру. Кто знал, кто понимал, как велик этот тихий коряк, тот горько заплакал.
В июле 2010-го не стало Вадима Санакоева: свободный человек, неистовый в творчестве мастер, он завершил свой путь в одинокой подмосковной квартирке, где пытался по совету врачей, но не смог спасти свое надорванное сердце. И этой утратой была потрясена Камчатка.
Художники ушли, оставшись во многом неузнанными, неразгаданными и неоцененными… Но вот что утешает и согревает душу: память о художниках не оказалась отданной на милость времени и музейных запасников, газетных вырезок и фотонегативов, людских недолгих воспоминаний. Валерий Кравченко, музыкант и писатель, хранитель и летописец камчатской культуры, сумел сделать невозможное: он собрал наследие этих мастеров, рассказал об их судьбах и творчестве – в репродукциях картин, очерках и фотографиях. И подарил нам два альбома – Кирилла Килпалина и Вадима Санакоева.
Мы, современники, уже назвали эти книги бесценными. Невероятными. Взявший их в руки, счастлив, просветлен. Благодарность автору не знает границ.
КИЛПАЛИН: ПОБЕДИВШИЙ СУДЬБУ
Альбом «Килпалин. Живопись, проза, письма, воспоминания» был издан в 2010 году. Вы видели картины Килпалина? От них перехватывает дыхание: так вот ты какая, изначальная Камчатка! Твои живые лица и сказки, страстность и терпеливость, простота и премудрость, бесстрашие и фатализм. Твои цвета – терпкая разлившаяся охра, неземная синева… О корякском самородке Килпалине я узнала благодаря книге Вадима Санакоева. Вадим, художник нелегкой судьбы, написал о Килпалине с величайшей любовью и… протестом. Санакоев приезжал к Килпалину в Тополевку, рисовал его портрет. Килпалин позировал ему с удовольствием… Вадим не смог простить миру горькой судьбы корякского гения, смириться со страшной и столь же банальной российской подлостью – не замечать, не признавать, не любить творцов и пророков, пока они живы. Простил ли сам Килпалин нам и судьбе те тяжелые удары и невзгоды, нищету и нездоровье, которые были его постоянными спутниками?
Сотрудники краеведческого музея, открывая выставку к 80-летию художника, горевали, что нет в музее достойного его работ светлого зала. Но не могли не заметить: в небольшом полутемном помещении от картин Килпалина стало светло. Я видела, это правда. Наверное, именно это имел в виду Санакоев, когда написал: «Кирилл сумел увидеть свет природный, таинственный свет. И оставить его нам».
Думаю, что Валерий Кравченко, работая над альбомом художника, тоже неизбежно искал ответ на этот вопрос. Он собрал в альбоме репродукции его работ – живопись, акварель, графику, наброски. Воспоминания и письма Кирилла друзьям, его чудесные сказки и легенды. Он написал пронзительный очерк о художнике, который невозможно читать без кома в горле… И дал понять, что унынию и обидам не дано было взять верх над светлой душой Килпалина – иначе мы не увидели бы его живописных чудес, не прочитали его дивные книги. Удивительно, что Кравченко встречался с корякским художником только единожды: возвращаясь с выставки в Москве, Кирилл остановился в гостинице «Авача». «Я постучался. Мы не были знакомы, но что-то объяснять не пришлось. Он рисовал картину, как выяснилось, последнюю – «Любимые женщины». Я попросил, и он безропотно позировал на фотоаппарат. Через 2 года его не стало», – вспоминал Валерий Трофимович.
В течение целого года Кравченко встречался со знавшими художника людьми, по крупицам собирал воспоминания современников, письма, фотографии. Любое свидетельство, которое стало частью целого полотна – альбома. По сути, Валерий Трофимович подарил корякскому художнику вторую жизнь, хотя и написал в заключительном слове о том, как сильно мы все задолжали Кириллу Килпалину…
- Валерий Трофимович, какой новой работы требуют и время, и душа?
- Время мчится, и в 2015 году исполнится 50 лет моему любимому ансамблю «Мэнго». Это – истинное богатство и гордость Камчатки. И, наверное, неслучайно самая первая моя книга (почти 20 лет назад) была написана именно о «Мэнго» – тоненькая, в скромном переплете… Но есть и другие национальные коллективы, удивительные, в которых работают воспитанники Александра Гиля. А почему бы не сделать единую книгу о лучших творческих коллективах Камчатки, включая, естественно, и юбиляра? Уже родился заголовок – «Пламя Севера»… Попутно продолжаю работу над энциклопедией «Культура Камчатки», она обязательно должна быть завершена. Есть и желание написать… мемуары. Всю жизнь я в журналистике, много опубликовано, но масса интересных, уникальных фактов остались в стороне, «за кадром». Почему бы не рассказать – честно, без утайки – о своих встречах и открытиях, друзьях и недругах, ошибках и удачах? Мне это интересно!
- Нам тоже интересно. Будем ждать!
ВАДИМ САНАКОЕВ И ЕГО ЛЮБИМЦЫ
«Вадим Санакоев во многом повторил судьбу Килпалина», – скажет Валерий Кравченко про ху дожника, с которым его связывала многолетняя дружба. Осетин по крови, Санакоев приехал из Москвы в Палану в поисках чего-то, о чем просила его душа. Чем стал для художника камчатский север и его люди? Судьбой. Север подарил художнику его самую большую любовь, самый щедрый источник его вдохновения – дружбу с артистами ансамбля «Мэнго» и его отцом-основателем Александром Гилем. Им – прекрасным, горящим творчеством, «невозможным» – Санакоев посвятил целую галерею чарующих портретов. Вдохновленный их образами, он писал свои философские полотна, в которых сумасшедшим образом смешались реальность и фантасмагория. За внешней непритязательностью аборигенной Камчатки, ее быта, пейзажей, он увидел глубинные смыслы, пласты, образы… И это невозможно передать словами, а Кравченко – смог. Его очерк о Санакоеве написан не прозой, а как будто стихами. Белыми стихами. Когда обнаруживаешь это, то хочется эти строки декламировать и даже петь. Кравченко создал десятки потрясающих очерков о сыновьях и дочерях Камчатки, но в стихах – единицы. Кравченко утверждает, что Санакоеву удалось стать камчадалом, стать своим: «Одно лишь средство знает мир, способное сроднить с землей: отдай талант, всю пламенную страсть созданию того, что сделает твой край прекрасней и мудрей…».
Дерзкий, гордый, мятежный духом Санакоев не признавал чинов, не выпрашивал наград, не карабкался за карьерой. В итоге, был лишен официальных «корон» и регалий, трудно зарабатывал свой хлеб, но оставался верен себе.
В 2001 году Санакоев по настоянию врачей уехал в Подмосковье, где тосковал по Камчатке, писал письма друзьям. Художник мечтал о своем альбоме. И Кравченко принял это заветное желание как свой долг перед другом и художником. Но, как рассказывает Валерий Трофимович, мечта Санакоева была очень скромной: он собственноручно нарисовал макет буклета небольшого формата… Кравченко не согласился – совсем другим он видел альбом большого художника, создавшего только на Камчатке не одну сотню ярких полотен. 
Валерий Трофимович торопился, начал поиск неизвестных широкой публике полотен Санакоева. Он нашел их в Белоруссии, на Аляске, в частных коллекциях в России и за рубежом. Кравченко спешил, но, увы…11 июня 2010 года сердце Санакоева остановилось….
Год спустя Валерия Трофимовича ждало новое потрясение. Продолжая поиск информации о художнике, он познакомился с дочерью Вадима Санакоева – Ириной, которая живет в Елизове и работает в местной больнице. «Ирина не только нашла редкие снимки отца. Показала последнюю картину художника «У холодного моря», но и отвезла меня… на его могилу. Никто, кроме близких, не знал до этого момента, что прах выдающегося живописца Камчатки покоится здесь, на старом погосте, который находится на 23-м км старой елизовской трассы…».
Альбом «Вадим Санакоев. Живопись, публицистика, воспоминания» презентовали в Петропавловске, в художественном музее, 2 ноября с. г. В этот день Вадиму могло бы исполниться 75 лет. В музее, где была развернута выставка его работ, камчадалы вспоминали художника, рассказывали о встречах с ним. В том числе и герои его полотен – Иосиф Жуков, Раиса Ефремова, Елизавета Долган, Ольга Ефимова, Евгений Морозов, Артур Белашов и другие. В альбоме есть целая глава «Любимцы Санакоева – герои его картин», где Валерий Кравченко собрал уникальные фотографии лучших артистов, писателей, музыкантов, художников Камчатки – ушедших и ныне здравствующих. Также представлены газетные статьи, зарисовки, воспоминания о Санакоеве, его творчестве и выставках, написанные современниками.
Альбом издан по заказу министерства культуры Камчатского края. Досадно, что выпущен он просто мизерным тиражом – всего 500 экземпляров, и вряд ли хоть малая часть тиража поступит в продажу. Хотя такой альбом должен быть в библиотеке каждой камчатской семьи.
Особые слова благодарности – камчатскому издательству «Камчатпресс»: сложная и масштабная профессиональная работа над альбомами Килпалина и Санакоева была выполнена коллективом полиграфистов почти «за идею», на грани благотворительности.
Валерий Трофимович признался, что гордится альбомом. Они достойны друг друга – художник Санакоев, его талант, и его альбом. Просто альбомище. Думаю, Вадим Владимирович тоже был бы по-настоящему счастлив...
- За довольно короткое время мы смогли изготовить достойные постаменты Владимиру Коянто, звездам «Мэнго» Николаю Лазареву, Александру Мохнаткину и Данилу Яганову, благоустроить территорию вокруг памятника Вадиму Санакоеву, – рассказывает Валерий Кравченко. – Наши ансамбли, наши любимые артисты откликнулись на этот призыв с распахнутым сердцем. Спасибо им!
Елена БРЕХЛИЧУК
На фото:
- В. САНАКОЕВ, верховье р. Караги, 1986 г.
- Иосиф Жуков с дочерью Санакоева Ириной
- В. САНАКОЕВ. Портрет Килпалина