К грядущему 9 Мая традиционно подсчитают, сколько участников Великой Отечественной и Второй мировой осталось в живых у нас на Камчатке. Ряды их таяли неумолимо все эти почти 70 лет. Если в прошлом году в крае оставалось чуть меньше 150 фронтовиков, то в этом году счет уже, наверняка, пойдет лишь на десятки. А вот где со статистикой и вовсе мучиться не придется, так это в Палане. Там участников войн осталось всего двое – Николай Никитенко и Борис Киселев. Так случилось, что в апреле оба ветерана прилетели подлечиться в краевую столицу. Ну, а корреспонденты «КК» не могли упустить возможность рассказать вам хотя бы об одном из них. Между процедурами Борис Петрович согласился побеседовать с нами.
История – в судьбах…
По биографии его семьи можно изучать историю прошедшего века. Основные ее вехи коснулись Киселевых своими острыми лезвиями. Отец Бориса Петровича призывался еще в царскую армию, а через год случилась Великая Октябрьская революция, затем – гражданская война. Вернулся он со службы только в 1924-м. Женился. Семья жила в Пензенской области. Батя работал сначала в милиции, а потом… аж председателем сельсовета. Должность, конечно, важная, но материальным благополучием не обернулась, да и не могла обернуться в те годы. В семье родились 4 сына. Боря на свет появился 9 декабря 1926 года. Досыта никогда не ели, с трудом пережили ту страшную пятилетку, которая в исторических справочниках сухо обозначена как «Голод в СССР 1929-1934 гг.». В 1935 году друзья-знакомые засобирались вербоваться на Камчатку.
- Отец заразился этой идеей, решил сначала один съездить сюда, на разведку, долго уговаривал маму, мол, слухи ходят, что на Камчатке жизнь получше, посытнее, что он освоится и нас сразу заберет или хоть деньжат заработает. Мать плакала, не хотела одна оставаться с детьми, - вспоминает Борис Петрович. – Но отец все-таки уехал, обещал что ненадолго. Первый год он трудился на рыбозаводе в Крутогорове, мало заработал, и чтобы не возвращаться домой с пустыми руками, организовал вместе с друзьями рыболовецкий колхоз в Кунжике. Путина у них удалась, отец заработал прилично денег, и в 1937 году забрал нас на Камчатку.
Насладиться более сытой камчатской жизнью не получилось. 1937-й – есть 1937-й. И он не обошел стороной семью Киселевых. Земляк отца некий Николай Ш. написал на него в органы: мол, под личиной советского колхозника таится сын кулака, у родителей которого был даже свой смолокуренный завод и наемные работники. Власти на этот донос отреагировали мгновенно: отца с побережья увезли в тюрьму Петропавловска. Там он отсидел 1,5 года, пока разобрались, что это – ложь. Страшно даже представить, как жене с детьми пришлось выживать все это время в далеком, незнакомом Кунжике. Потом советская Фемида отомстила кляузнику: за ложный донос ему самому пришлось сидеть 10 лет.
- Уже потом, спустя годы, мама моя спросила у этого «друга»-доносчика, зачем он так подло оговорил ее мужа, - вспоминает Борис Киселев. - Ответ его был ужасным. Оказывается, в годы раскулачивания мой отец невольно стал свидетелем убийства, которое совершил этот Николай. А убил он своего родного маленького брата! За что? За то, что тот показал комиссии по раскулачиванию, где у них припрятан мешок картошки. После убийства Николай боялся, что рано или поздно отец сдаст его. Этот страх и толкнул на подлость. Когда наступило время доносов, Николай подумал, если напишет кляузу, отца посадят, и он сгниет в тюрьме, унеся с собой его страшную тайну. Правда, получается, что в итоге эти 10 лет тюрьмы спасли подлецу жизнь. Его ведь из-за этого на фронт не забрали. Отсиделся он. А так бы наверняка погиб на войне.
Мы не были необстрелянными юнцами…
Пока некоторые взрослые мужики сидели в тюрьмах, на фронт приходилось идти мальчишкам. Бориса Киселева призвали, когда ему и 17 не исполнилось. К тому моменту он успел окончить 7-летку при Колпаковском рыбокомбинате и уже немного поработать в колхозе.
- А до военкомата, который находился в Усть-Большерецке, мы с моими ровесниками добирались пешком, 250 км преодолели дней за 20, - ветеран рассказывает об этом буднично, без доли бравады, несмотря на то, что этот марш-бросок мальчишки-призывники совершали уже в октябре-ноябре, когда в тех местах вовсю хозяйничала лютая зима. – До боевых действий, которые развернулись на Курилах, мы в Большерецком полку прослужили почти 2 года. Подготовка у нас была отличная! Тогда понимали, что существует опасность с Востока, что Япония представляет угрозу, возможно, придется повоевать и здесь. Теорией в нашей подготовке не ограничивались, практикой занимались по полной программе! Наш полк частенько отправляли в дальние походы. Помню, мы прошли от Усть-Большерецка до Петропавловска, потом обратно, и там уж новый поход – от Усть-Большерецка до м. Лопатка. Учили нас стрелять из разного оружия, от автоматов до минометов, учили форсировать реки. Так что нас, несмотря на малые годы, нельзя было назвать необстрелянными юнцами. К 1945 году командный состав на Камчатке и сами войска солидно увеличили. С того фронта приехал командовать сам Гнечко! Здесь ему уже присвоили звание генерал-лейтенанта и после успешной операции на Курилах дали звезду Героя Советского Союза.
Я мог точно так же сгинуть…
У Бориса Киселева был шанс не участвовать в Курильском десанте: его 6-ю стрелковую роту решено было оставить на охране имущества Усть-Большерецкого полка, ведь там оставались боеприпасы, питание, лошади. Но когда Борис Петрович узнал, что воевать отправляют его родного брата, служившего в минометной батарее, тут же написал рапорт командиру с просьбой об участии в Курильской операции.
- Ну как тебе все это рассказать? Всякий раз, когда это начинаю вспоминать, слезы катятся… Хоть мы и рвались с братом в бой, нас Бог обоих уберег от смерти, а сколько погибло там таких же мальчишек, которых я знал, с кем учился в школе, - голос Бориса Петровича начинает предательски дрожать. – Ведь к островам трудно было подойти, приходилось прыгать прямо с оружием в холодную воду и плыть метров 100, а то и больше до берега, и многие из воды уже не выходили… Мои друзья, которые погибли там, снятся мне до сих пор. Я ведь мог точно так же сгинуть… Спасло меня только то, что основные наши силы ушли чуть раньше, а мы на сутки задержались в Усть-Большерецке, из-за нехватки транспорта долго ждали корабль, который нас заберет. Наверное, только поэтому мы сейчас с вами разговариваем…
Корабль, на котором к Курильским островам прибыл из Усть-Большерецка полк, где служили братья Киселевы, получил приказ двигаться на Парамушир. В это время командующий Камчатским оборонительным районом генерал-майор Алексей Гнечко на торпедном катере под белым флагом вдоль побережья о. Шумшу прошел во Второй курильский пролив, отправился в штаб к японцам.
- Гнечко договорился с ними о капитуляции, но только с тем условием, что мы дадим возможность небольшой части японцев вылететь с островов, - объясняет Борис Киселев. – Наш катер и еще 11 кораблей стали входить в пролив, и тут неожиданно японцы открыли по нам огонь. Оказалось, что простые японские солдаты узнали, что по договору с русскими их руководство собирается улететь, а их бросить здесь. Слава Богу, эти шальные выстрелы никого не потопили. Пришлось Гнечко передоговариваться с японским штабом. И тогда уже достаточно спокойно мы высадились за г. Касивабара (нынешний Северо-Курильск). Правда потом еще приходилось стрелять, и не раз. Не все японцы разделяли решение руководства о капитуляции, оружие просто так складывать не хотели. Мы пробыли на Курилах еще около 2 месяцев. Обеспечивали безопасность островов. Помню, как дрожала земля, когда уничтожали несметные горы боеприпасов!
Вернувшись поздней осенью 1945 года в свой Усть-Большерецкий полк, Борис Киселев, как и многие его молодые боевые товарищи, демобилизован не был. Домой его со службы отпустили только в 1950-м!
- Получается, что отслужили мы по 7 лет, участвовали в боях, а домой вернулись простыми сержантами, и опять-таки пешком, - улыбается Борис Петрович. – Да никто тогда о званиях и славе не думал, защитили Родину, выполнили сыновний долг.
Яна ЩЕГОЛИХИНА
На фото: Николай Никитенко и Борис Киселев
Фото из личного архива Бориса КиселЁва
P.S. В мирной жизни Бориса Киселева ждало еще немало горьких испытаний. В родах умерла первая жена, потом скончалась его 4-месячная дочурка. Довольно рано, из-за тяжелой болезни, покинула этот свет и вторая жена ветерана. Будучи уже крепким 30-летним парнем, погиб в результате несчастного случая сын Бориса Киселева. Все сердце – в шрамах потерь. Но главного он не потерял – боевого духа.