Ольга ОРЛОВА: «Мне кажется, я держала Баха за руку…»

Ольга ОРЛОВА – человек-музыка. Музыке она не только служит – как преподаватель колледжа искусств, музыковед и ведущая концертов. «Музыка и ее познание – нерв моего существования», -  так говорит сама Ольга Иннокентьевна.

Свои открытия Орлова дарит людям, и в этом она – великий талант, каких на просторах России  еще поискать. Драгоценность Камчатки, особая личность в нашем культурном пространстве - так утверждают ее коллеги-музыканты, почитатели и ученики, рядовые слушатели и гастролирующие звезды первых величин. В канун юбилея Ольги Орловой они шлют ей свою любовь и благодарность…

- Ольга Иннокентьевна, музыковед – профессия труднообъяснимая. Композиторы сочиняют музыку, музыканты ее воссоздают. Казалось бы, музыка понятна каждому и не требует переводчиков…

- Я и сама всю жизнь ищу ответ на этот вопрос, ведь, как сказал Шуман, «говорить о музыке - все равно что танцевать об архитектуре». Претензии в мой адрес часто так и звучат: зачем говорить о музыке, ведь она самодостаточна! Зачем нужны слова о музыке? Но ведь главное в моей профессии – именно слово!

Каждый год в колледж приходят студенты – я веду историю мировой культуры и музыкальную литературу – и мы начинаем «от печки», от первобытной эпохи. Вот появился человек, вот из хаотичного мира начинают вырисовываться контуры стихий – «Хаос породил Гею»… Все выстраивается, и в какой-то миг человек начинает объяснять мир, размышлять о нем, рефлексировать – это и есть то, что в человеке самого человеческого. Музыковедение – это и есть рефлексия музыки о себе самой. А через волшебный кристалл музыки открываются многие и многие миры других людей, стран, национальностей, эпох.  Это самый загадочный вид искусства, и мне всегда хочется понять: как этот мир преображается в 7 звуков, которые меняют человека, дарят ему счастье, восторг, крылья? Это тайна, и мы, музыковеды, пытаемся ее разгадать. Мы не творцы, мы размышляем…

- Но в таком случае «ведение о музыке» - сплав знаний и эмоций, истории, психологии, философии…

- Да. Я пришла в музучилище сразу на два отделения – теоретическое и фортепианное. Но поняла, что не хочу быть исполнителем-пианистом, хотя и оценки были отличные, и внешне все складывалось блестяще. Меня действительно интересовали литература, история, психология, философия. Но сама мысль забросить музыку была невыносимой, до слез! И однажды я поняла: музыковедение – вот что счастливым образом все соединяет!

Это, кстати, типичная ситуация. Бывает, наши студенты под давлением обстоятельств или родителей уходят – на иняз, юрфак и т. д. А потом все равно возвращаются – не могут не заниматься музыкой.

- Но ведь это счастье, когда ты не можешь чем-то не заниматься, кем-то не быть… 

- Конечно. На Камчатку я приехала в 1986 году благодаря моему первому мужу, он был моряк, стал отцом моего сына. Найти работу было очень сложно, и только через 3 года я была принята в музыкальное училище. Это стало огромной   удачей, поскольку здесь трудились и трудятся невероятно яркие музыканты. Заведующая теоретическим отделением Наталья Бугаева смогла собрать замечательные кадры, пригласила много молодых. И вдохновила нас служить искусству.

В первые годы преподавания я не могла понять, за что такое счастье: занимаюсь любимым делом, а мне за это еще и деньги платят! Бухгалтер вечно ходила за мной и упрашивала получить зарплату… Сейчас отделение возглавляет Елена Быкова, тоже очень яркий музыкант. А тогда мы дружили и продолжали говорить, думать и спорить о работе и вне стен училища. Это было упоение!.. Впрочем, мы и сейчас с Еленой Григорьевной и говорим, и спорим…

- Достоверно известно, что ваши студенты вас любят – чему вы стремитесь их научить?

- Хочу, чтобы они получили инструмент, который позволит им слушать музыку профессионально, не просто испытывать восторг, но и понимать, насколько совершенна работа композитора.  Чтобы бессмертные творения композиторов стали для них окошком познания мира. Ведь музыка обладает фантастической способностью «кодировать» в звуках реальность. Звучит лирическая песня, а сквозь нее просвечивает и целая философия, и жизненные реалии вплоть до мелких подробностей быта. Или, к примеру, все проблемы русской истории, комплексы народа и власти – все они в опере «Борис Годунов». Конечно, можно заглянуть в учебник истории, прочесть Пушкина. А можно услышать оперу, где все невероятно сконцентрировано, обогащено эмоциями, выраженными в музыке. И вот ты уже не просто знаешь, а чувствуешь каждой клеточкой… Мои ученики – я их всех люблю и обожаю. Я могу их ругать и ставить двойки, но все равно бесконечно благодарна им за то, что они пришли и занимаются музыкой. Ведь сегодня нет былого ажиотажа вокруг профессии музыканта, и очевидно, что миллионов на ней не заработаешь. Но они все равно приходят. И, как правило, из семей, где есть почва, разворот к духовности…

Мое наследство

- В вашей судьбе была такая семейная почва?

- Моя семейная сага – это серьезные потрясения, когда люди попадают в жернова истории. Корни – из Западной Украины. То, что сегодня происходит на Украине, – продолжение давних проблем. Был торговый дом Шандровских, достаточно богатый, о нем помнят и сегодня. Но моих предков изгнали в Сибирь. За что? Они были униатами, а это очень уязвимое положение людей православных, но следующих католическим догматам.

Качество, которое передалось по наследству, на уровне  инстинкта, без колебаний – общественное выше личного. Всегда. Это было главным и в моем дедушке, и в моем папе, который дневал и ночевал на цементном заводе. Я его плохо помню, потому что уже крепко спала, когда он приходил с работы. Это было время энтузиазма, ударного труда, престижа профессии инженера. И мама моя стала инженером, работала на том же заводе.

- А по великой сибирской реке Лене и сегодня ходит сухогруз, названный в честь вашего деда...

- Да, теплоход «Капитан Иван Шандровский». Дедушка начинал с простого матроса, а потом стал лоцманом и капитаном. Он был совсем юным, когда грянула Великая Отечественная война. И он работал сутками, чтобы обеспечить доставку грузов в навигацию, пробиваясь сквозь льды. У него есть награда «Почетный полярник», которую ему вручил легендарный Папанин, лично. Дедушку до сих пор помнят и почитают. И мне это очень нравится, потому что именно такое отношение к жизни ценилось. Сегодняшние герои дня – это, увы, не лоцманы, которые не жалели сил для общего дела.

- А как случилось, началось ваше «врастание» в музыку?

- Все, чего я добилась в музыке, – благодаря маме. Она всю себя посвящала мне, стольким жертвовала! Она занимала серьезную должность на заводе, но находила время отвозить меня в музыкальную школу. Если времени не было, меня отвозил цементовоз… Мама – ангел моей жизни. Выросшая в очень простой семье, она обладала настоящим аристократизмом и бесконечной  добротой. Никогда я не слышала ни вульгарного выражения, ни даже грубого слова.

- Ваши дети причастны к музыке? 

- Сын после года занятий музыкой устроил категорическую забастовку. А дочь, 8-классница, закончила музыкальную школу, сейчас учится в художественной. Она очень творческая, талантливая, есть у нее и писательский дар. Она стала лауреатом всероссийского конкурса школьных работ, посвященных Конституции России. Очень сюжетный рассказ. В нем рассказано про отважного и загадочного «человека в сером пальто», который защитил памятник от вандалов. Моя дочь – серьезный человек и моя надежда…    

Русская музыка сегодня не звучит

- Ольга Иннокентьевна, вы признаетесь, что многое в современном культурном пространстве страны вас огорчает…

- Сегодня очень выросли потребности в социальном комфорте, который дарит цивилизация. А жажда духовности, интерес к искусству вытесняются на периферию жизни… Есть такое понятие – звуковая среда, в ней живет человек. Когда я росла, по центральному телевидению показывали оперные спектакли, звучали музыкальные произведения. Прекрасные передачи, посвященные классической музыке, вели гениальные музыковеды Алла Виноградова, Элеонора Беляева. И это было достоянием всех и каждого.

Что может услышать человек сегодня, особенно молодой  – дома, в автобусе, по радио или ТВ? Отовсюду льется «…рюмка водки на столе». Я однажды проснулась в ужасе – эта «рюмка» и в мое сознание внедрилась, убогая не только текстом, но и самой музыкальной конструкцией.

Нередко происходит подмена понятий в той же телевизионной рекламе. Грустный рекламный персонаж выпивает кефирчик «данон» - и мир вокруг расцветает… под коду 2-го концерта Рахманинова. Глоток кефира разрастается до пафоса великого произведения. Мои первокурсники знают Бетховена по заставкам на телефон. Но это обман… Печально, что музыка все больше становится мебелью, обоями, материалом для зарабатывания денег.

Но даже в этом ряду еще печальнее – судьба русской классической музыки, а это величайшая драгоценность! В России всегда существовала хоровая музыкальная традиция. И только. Пока не пришел Михаил Глинка, который соединил воедино богатство русской и европейской традиций, без швов. За ним пришли Мусоргский, Римский-Корсаков, Бородин, которые не учились в консерватории, были по сути дилетантами – и создали шедевры. Позже  возникли консерватории, и выросло следующее поколение музыкантов – Глазунов, Лядов, Танеев. За ними – Чайковский, следом – Рахманинов, Скрябин, Прокофьев, а дальше – Шостакович. Создать за такой короткий период такую великую музыку – это чудо из чудес! Лист, услышав музыку Бородина, сказал, что центр мирового искусства переместился в Россию…  И вот эта музыка росла, росла, а сегодня она не звучит. Сегодня для большинства сограждан язык русских опер – это китайская грамота. По сути – как и русская поэзия. Все хорошее национальное, что мы могли бы черпать, на что опираться, мы не получаем. Это больно и обидно.

Поскольку в нашей стране практически все зависит от власти, то власть должна исправить ситуацию. Изменить кардинально.  

- Вы верите, что классическая музыка вернется? О чем вы мечтаете?

- Я не мечтатель, но надеюсь на лучшие времена. Хотя и сегодня, конечно же, что-то меняется. Вот появились всероссийские филармонические сезоны, благодаря которым к нам приезжал уникальный, старейший в России хор, созданный в 1479 году, в год окончания строительства Успенского собора. И он сохранился, он живет!

В этой связи я с большими надеждами отношусь к молодым людям. И  у меня есть конкретная задача – воспитать и подготовить музыкантов, которые смогут противостоять варварству, будут готовы к будущему возрождению и расцвету культуры.

Валерий Кравченко,

Елена Брехличук