Сколько я его помню – он всегда улыбается. За исключением тех моментов, когда говорит об очень уж серьезных вещах. В этом он весь.
Это улыбка реалиста, прошедшего сквозь боль и потери, но не утерявшего веры в будущее и людей, с которым оно связано. Если можно так сказать, он – хорошо информированный оптимист.
В этой улыбке он весь. Помню-то я его еще по 10-й школе, хотя между нами 6 лет разницы: я был уже в 9-м, а он в 3-м. Смотришь порой – крутится какая-то мелочь в вестибюле под ногами и улыбается! Ну ты ему тоже. Нельзя не ответить, лицо у него такое. А потом проходит несколько лет, ты сидишь в составе рок-группы «Лабиринт», ждешь выхода на сцену, и тут – бах! Где я видел это лицо? Тринадцатилетний пацан играет на гитаре и поет, как будто занимался этим с пеленок! И с ним еще несколько девчонок, и это ВИА «Фокус» – и они... школьники! И тут ты слышишь: «Грамотой музыкального фестиваля «Молодые голоса – 86» в номинации «Самый молодой голос» награждается 13-летний Евгений Новокрещенов!» Ага, вот ты, значит, у нас кто...
Ты помнишь, как все начиналось...
– Репетиционная база у нас находилась в Доме пионеров на Индустриальной, и руководил нашим «Фокусом» Юрий Олегович Антонов. Для меня творчество в этой группе стало очень мощным стартом путешествия в мир музыки, которое длится по сей день. В апреле-мае этого года будет ровно 30 лет! Девчонок было пять – из 12-й и 24-й школ, я один, и оборотной стороной яркой сценической жизни для меня стало то обстоятельство, что я был джентльменом и потому на всех выступлениях таскал всю аппаратуру на себе. Пели мы вдвоем с Мариной Усенко, и я аккомпанировал девчонкам на гитаре.
ВИА был настолько популярен, что имелось целых два состава юных музыкантов, которые периодически менялись. В один из них входил Жан Бурыкин – сегодня хорошо известный в городе человек, и думаю, многим будет интересно узнать, что он – очень талантливый музыкант. Всегда отлично пел, виртуозно владел гитарой и писал оригинальные тексты для песен. Потом мы вновь пересеклись с ним в СПТУ № 2 на Чубарова, где я учился на рефмашиниста. Только Жан играл в группе Виталия Клишевича, а я – в коллективе Павла Праведных.
Вот новый поворот...
Многие годы любители авторской песни знали Женю как сольного исполнителя: сцена, микрофон и худощавый отрок с гитарой – ничего и никого лишнего, будь то большой концерт в ДК рыбаков или дощатые подмостки «Камчатской гитары». Но это была лишь видимость, поскольку он всегда ощущал себя частью большой и дружной творческой семьи.
– Когда Дом пионеров переехал на Садовую, я параллельно с игрой в ВИА влился в творческое движение «Лед тронулся». Направление его было бардовским и существовало под предводительством Саши Безуглова, а входили в него мой кузен Костя Глазычев и его (а также мои) одноклассники. Вскоре оказалось, что мне пора делать выбор – ансамбль или свое творчество.
Повлияло на мое окончательное решение то, что опыта игры в ансамбле на тот момент у меня было достаточно. А на дворе был 1989 или 1990 год, и я уже успел близко познакомиться с Левой Лысиковым, Сергеем Косыгиным, Аркадием Куни. В моих глазах они не были бардами в привычном сегодня и ставшем несколько ругательном смысле этого слова. Это были самобытные авторы-исполнители, и манеру написания ими песен и их исполнения, стиль и уровень владения гитарой просто невозможно назвать бардовскими: все они в их творческом объединении «Еще не вечер» играли полноценный акустический рок-н-ролл. Постоянно пересекались с нашим коллективом, часто давали мастер-классы, и потому я сделал свой выбор именно так, нисколько не колеблясь.
Наше творческое объединение просуществовало не особо долго, но плодотворно: за пару-тройку лет мы успели объехать весь север Камчатки и даже на Курилах были – ходили на военной плавбазе «Камчатский комсомолец» по местам высадки Курильского десанта и давали там концерты. А чуть позже наши маэстро стали воспринимать меня как часть своего «взрослого» круга – и я почувствовал себя в семье, где все любят, уважают друг друга и ценят творчество каждого.
Больше всех из наших мэтров оказал влияние на мой жизненный путь Лева Лысиков – и не однажды. Например, как-то в 1991-м я пришел к нему на ТВК, где он трудился музыкальным редактором, взять его гитару поиграть – и остался там на 15 лет... В 1992-м Лева уезжал на гастроли и оставил меня на замену, поработать звукачом. Так случилось несколько раз в течение года, и в 1993-м я уже начал работать постоянно, к тому же со временем освоил еще и ремесло выпускающего режиссера.
От печали до радости...
– Когда ты понял, что ты профессионал?
– Когда начал зарабатывать. Меня разглядели на общих концертах и стали приглашать выступить отдельно. Так что весь процесс моего вхождения в серьезную музыкальную жизнь шел поэтапно: ведь до того, как тебе начнут платить за творчество хоть какие-то деньги, ты должен некоторое время поработать абсолютно бесплатно. Выйти, показать себя, свои способности и возможности. Когда тебе 20, ты все это делаешь с кайфом, и на тот момент не особо важно, платят ли тебе вообще. Потом процесс понемногу превращается в работу, которая должна оплачиваться. Да и уровень мастерства к этому моменту уже вырос, так что все естественно. Пришел богатый опыт работы в ресторанах, и на момент своей работы в знаменитом елизовском ресторане «Лисья нора» я даже замещал Леву – играл в его отсутствие вместе с Ксенией Федуловой.
Конечно, в моем случае слово «профессионал» относится скорее к зарабатыванию денег, а не высоте мастерства – ведь я до сих пор, к своему стыду, не знаю даже нотной грамоты...
Полное понимание того, что я могу делать свое дело, не напрягаясь, пришло в момент, когда я играл в ресторане на банкете для военных. Их было человек сто, не меньше. Я пел им песни, а в голове в этот момент абсолютно параллельно шел мыслительный процесс: «Неплохо было бы масла в двигатель подлить, пробег-то уже немалый... Завтра, наверное, и займусь». А сам в это время пою, играю, и выступить надо по высшему разряду! Выступил... Если бы мне кто-то сказал хотя бы 25 лет тому назад, что я буду зарабатывать на жизнь именно так, то я бы очень удивился. Очень.
– Когда играешь в ресторане, сильно ли раздражают запахи застолья или люди, которые едят? Влияют ли на твой настрой, самочувствие?
– По первости так и было. Чувствуешь себя не в своей тарелке: ты же все-таки не на концертной сцене перед многосотенным залом... Смущение, конечно, было, ощущал себя так, как будто не туда попал, словно нужен здесь лишь для фона. Но потом... Только начинаем играть «дэнс» – и у людей ноги на танцпол вылетают из-за стола быстрее, чем они сами! Тут все становится на свои места...
Со своим профтехобразованием и работой на ТВ я никогда не думал, что жизнь заставит меня зарабатывать музыкой. Но творчество буквально спасло меня, за что я до сих пор безмерно благодарен Леве Лысикову. Это он натаскал меня в свое время: специально записал мне на мини-диски массу фонограмм, от рока до попсы, то есть сыграл их своими руками. Кроме того, позже подарил свои ресторанные «талмуды» с репертуаром, сопроводив подарок словами, которые оказались пророческими: «Женя, еще неизвестно, как повернется твоя жизнь, но это всегда даст тебе возможность заработать твой честный кусок хлеба». И я приезжал к нему в «Нору», слушал, смотрел, учился, играл там с Мишей Васильевым и Лешей Бояркиным. Это была очень мощная школа, но без всего этого мне было бы потом в сто раз сложнее найти работу...
Но есть у работы и оборотная сторона: она очень неблагодарна в том смысле, что ты никогда не принадлежишь себе. Что бы у тебя ни случилось – вечером пятницы и субботы ты должен приехать в кабак, встать к микрофону с гитарой и отработать. Уважительная причина – смерть, причем исключительно твоя собственная. Когда умер мой отец, на следующий день я уже работал в ресторане – там заказали богатый банкет, а никакой замены у меня не нашлось. И ни руководству заведения, ни публике не оказалось никакого дела до моего горя – ведь оплата музыки входила в стоимость заказа и деньги за него уже были получены...
Однако все же я работаю в ресторане по сей день, называется он «Аура». Наверное, это больше отдушина, хобби, поскольку денег особых не приносит, да и на основной работе и творчества хватает, и стабильности.
...Где куклы так похожи на людей
Что правда, то правда: сегодня Женя – заведующий музыкальной частью Камчатского театра кукол, он отвечает за весь музыкальный материал. К премьере очередного спектакля или какому-нибудь другому событию – например, к грядущему капустнику – должен обеспечить звуковое сопровождение, так что его главная роль – наполнение театра звучанием.
– Мне предложили эту должность, когда уехал на материк Александр Малков – замечательный, просто невероятный композитор и музыкант. Бессменный в течение многих лет. Он сам сочинял, сам играл и записывал всю музыку, в которой нуждался театр, – причем весь объем работы он выполнял в течение всего лишь нескольких дней. Так что после его отъезда мне пришлось нелегко: у нас на Камчатке практически нет детских композиторов, которые писали бы саундтреки к детским спектаклям... Поэтому в текущий момент основная работа – подбор дорожек из того, что уже есть, созданного самим Сашей и написанного нами вместе до его отъезда: базу он оставил чрезвычайно богатую...
* * *
В апреле, кроме традиционного праздника смеха, в театре состоится еще и премьера детского мюзикла «Волк и семеро козлят». Руководство пригласило Александра Малкова, и он прилетал сюда специально из Бугульмы. Все придумал и написал, а затем сыграл, разложив все инструменты по партиям. И Новокрещенов теперь нацелен на конечный продукт: сводит все, сделанное Сашей, в единую звуковую дорожку и записывает вокальные партии артистов, занятых в спектакле, — а их немало, поскольку в классическую канву сказки вплетены новые персонажи. Учитывая, что режиссер-постановщик этого действа – любимый всеми Валентин Зверовщиков, премьеру ждет оглушительный успех! Невозможный, наверное, без нашего улыбчивого и невероятно скромного героя. Жень, желаем тебе еще 30 творческих, музыкальных и насыщенных лет. А там посмотрим. Лишь бы ты улыбался.
Герман ГОРШКОВ