Камчатскому центру народного творчества в этом году исполнилось 60 лет. Все эти годы он объединяет национальные и просто творческие коллективы Камчатки. Это все жанры народного творчества – вокал, хоры, декоративно-прикладные направления, патриотическое воспитание, просвещение, народные мастерские и многое другое!
Под эгидой центра проходят масштабные фестивали, конкурсы и выставки, на которые съезжаются коллективы со всего полуострова и соседних регионов: фольклорная ассамблея «Славянский венок», межрегиональный фестиваль «Золотые родники», фестиваль «Мастера земли Уйкоаль» (необычный кочующий проект, год проходит в Анавгае на стойбище, а второй год – в Петропавловске-Камчатском), фестиваль «В семье единой» и другие, не менее интересные мероприятия. Победители этих фестивалей и конкурсов выезжают в Москву и другие города России, чтобы представить там камчатскую самобытную культуру, и всегда имеют большой успех.
Но сегодня с Марией Беляевой, заведующей отделом сохранения нематериального культурного наследия центра, мы говорим о поистине уникальном направлении работы – экспедициях, которые специалисты центра совершают в самую северную камчатскую глубинку. Именно эти фольклорно-этнографические экспедиции позволяют нам по крупицам складывать, словно пазл, картину жизни камчатских народов, которая по сей день остается загадкой.
– Мария Евгеньевна, наверняка центр народного творчества не терял связей с севером Камчатки даже в то время, когда мы были поделены на область и Корякский автономный округ?
– В культуре никогда не было этого разделения. Мы всегда принимали работников культуры округа у себя в командировках, помогали им методическими материалами, семинарами, учебой. Мы знаем всех работников культуры из округа: все они нам родные, профессионалы с большой буквы. Даже в тяжелые 1990-е годы мы всегда работали вместе, и взаимовыручка была нашим подспорьем. А сейчас многие специалисты из округа уже работают в нашем центре, который по-прежнему объединяет всю Камчатку.
– Возможность совершать фольклорно-этнографические экспедиции появилась уже после объединения территорий в Камчатский край?
– Этой работой занимается наш отдел сохранения нематериального культурного наследия. Эту уникальную возможность нам подарило министерство культуры Камчатского края, которое финансирует экспедиции. Нашим возможностям завидуют даже многие ученые, потому что стоит даже одна такая экспедиция недешево. Мы очень благодарны правительству края за то, что оно понимает необходимость нашей работы и то, что нельзя откладывать ее до лучших времен, ведь носители аутентичной культуры, к сожалению, уходят, а нам нужно успеть записать все за ними. Зафиксировать, какие праздники существовали на севере, какое вокальное искусство, хореография, устное народное творчество, предметы быта и так далее. Чтобы не получилось потом, как с историей ительменского праздника Алхалалалай: Крашенинников описал его в своей книге, а потом – пустота, и только в 80-х годах прошлого века мы возродили его, и то до конца не уверены, все ли правильно делаем.
Плюс наш в том, что люди на севере все еще помнят обрядовые праздники, которые коряки как проводили, так и проводят до сих пор, помнят родовые песни и мелодии, танцы и сказки.
– Но ведь по сути своей работы вы тоже не научные сотрудники. Кто вам помогает правильно собирать материал в экспедициях, качественно его обрабатывать?
– Действительно, я сама, когда пришла в центр, даже не знала, как собирать фольклор. Хорошо, что у нас есть университет имени Витуса Беринга, который и оказывает нам в этом огромную методическую помощь. Кандидат филологических наук, доцент и профессор кафедры русской филологии Антонина Алексеевна Гончарова – это наш наставник! Без ее базовых теоретических и методических знаний мы бы ничего не смогли сделать. Именно она научила нас правильно собирать и обрабатывать материал, писать статьи, готовить к изданию сборники. Ведь тексты сказок и песен, которые мы собираем, все аутентичные. Мы их не правим, литературно не обрабатываем, не вмешиваемся в текст. Большая удача для нас, что мы нашли переводчика: Анатолий Сорокин тоже работает в университете им. Витуса Беринга, оканчивает аспирантуру. Он сам коряк икак носитель языка переводит все очень точно. Ведь там такие лингвистические тонкости! Если ты мыслишь на русском языке, перевести текст с коренного языка очень сложно. А у нас есть информанты, которые не говорят на русском. Это самые редкие и ценные информанты, речь и мысли которых не засорены русскими словами. Они нам выдают редкий древний текст. Эти сказки многим кажутся смешными, но они мифологические – очень редкие.
То же самое – обрядовые праздники. У коряков многие обряды сохранены до сих пор. Это не постановочные праздники. Это жизнь. Нам посчастливилось увидеть в селе Лесная праздник Ололо (в Карагинском районе он называется Хололо), который своей естественностью просто берет за душу!
– Как часто проходят ваши экспедиции?
– По плану раз в два года. Проезд в округ дорогой, поэтому состав экспедиции – всего два человека. Едем с диктофонами, видеокамерой и фотоаппаратом. Встречаемся с самыми пожилыми жителями севера, разговариваем, снимаем и записываем одновременно. Материал экспедиций потом обрабатывается. Он же является источником сведений, которые рассказывают туристам, школьникам и т. д. Ведь мы наблюдаем такую тенденцию: что только про нас, северян, не рассказывают туристам! Всякие выдумки! Например, что мужчины-коряки отдавали своих жен гостям. Это выдумка чистой воды! У коряков правила взаимоотношений между мужчиной и женщиной были почти такими же строгими, как в мусульманских семьях! Девочка, береговая корячка, подрастала, и лет в восемь ей могли показать взрослого мужчину и сказать, что именно он будет ее мужем. И никто не спрашивал, хочет ли она за него выходить замуж.
Коряки очень ревнивые! Они никогда ни с кем не делили своих жен. И ни одна женщина не могла просто так уйти от своего мужа – это было запрещено. Если в деревне или стойбище появлялся чужой человек, женщинам мазали лица нерпичьим жиром и золой, одевали в грязную кухлянку, чтобы они чужакам не понравились. При этом у коряков всегда были большие дружные семьи, детей воспитывали на авторитете старших, хранили и передавали традиции.
– Сохраняет ли сейчас северный народ эти семейные устои? Приходится ли вам видеть это во время экспедиций?
– Да. В 2014 году нам очень повезло попасть к оленеводам в табуны. Мы чудом втиснулись в график их перекочевок, смогли найти время между нашими фестивалями, договорились с главой района о встрече и помощи в работе. Нам в селах нужны люди, которые проведут к старикам. Ведь старики всем подряд рассказывать о своей жизни не будут! Необходимо доверие, чтобы информант тебе раскрылся. Мы тогда после перелета еще 12 часов на снегоходах ехали через Срединный хребет с восточного на западное побережье. И когда попали в ту национальную среду, сразу поняли, что люди живут здесь совершенно по-другому. Они спокойные и размеренные, разговаривают, никогда не повышая голоса, очень уважительно относятся к старшим. Жить, конечно, там тяжело, как, впрочем, и всегда было на севере. Но люди поэтому и живут там как одна семья. Вот, например, мы однажды приехали в Ачайваям работать, а там произошло несчастье: утонул вездеход с людьми. Все село искало погибших почти месяц. Конечно, мы в это время никаких сказок там не записывали, потому что это было невозможно: горе у всего села! И мы это прекрасно понимали.
– Мария Евгеньевна, вы ведь приезжаете в экспедиции не только за сбором материала, но и сами что-то всегда везете на север?
– Конечно, приезжая в отдаленные поселки, мы всегда встречаемся с работниками домов культуры, оказываем им методическую помощь, проводим мастер-классы. Хотя и у них я в последнее время тоже мастер-классы беру. Потому что только они могут показать, как правильно исполнять родовые мелодии, хореографию настоящего танца. То, что видим мы, уже стилизовано хореографами по законам сцены. А там все аутентичное! Самое настоящее.
Когда я записываю того, кто рассказывает сказку, выставляю видеокамеру так, чтобы информант попадал в кадр полностью. Потому что во время повествования он начинает жестикулировать, часто даже пританцовывать для усиления своего рассказа. Особенно если это самые древние сказки, которые поются. Это настолько уникально, что потерять это невозможно! Приходится работать сразу со всей имеющейся аппаратурой. Мы учимся с каждой экспедицией, стараемся фиксировать все сразу на несколько носителей, хотя мы не операторы и не фотографы. После возвращения из экспедиций нас ждет еще и монтаж видеоматериала, обработка фотографий, расшифровка аудиозаписей, перевод на русский язык текстов. Все это очень интересная работа!
– Весь собранный вами материал есть в открытом доступе? Жители Камчатки могут с ним ознакомиться?
– Мы издаем сборники собранного материала – четыре сборника в год. Какой-то из объектов обязательно входит в электронный каталог, в котором есть текстовой паспорт исследованного объекта, видеоотчет и фотографии. Там же мы прикладываем ссылки на другие издания, которые можно почитать, чтобы получить информацию об объекте (например, о празднике). Электронный каталог расположен на нашем сайте в открытом доступе. Когда мы заполняем электронный паспорт объектов культурного наследия, выполняя наше госзадание, то записываем очень много сведений – от истории обнаружения праздника или обряда и формирования его развития до текстов сопровождающих его песен и сказок.
Наши сборники пользуются большим спросом у ученых, студентов, этнографов. Нам приходят письма из-за границы с просьбами отправить им сборники. Но тираж наших изданий небольшой, поэтому сейчас мы все их выложили в открытый доступ на сайте.
– Аборигенные народы всегда были загадкой для нас. Сейчас, наверное, мы знаем о них не так много. Поэтому ваша работа столь ценна для истории и науки.
– Это так и есть. Тем более что сейчас не все имеют возможность ездить в экспедиции на север. Даже мы, представители КМНС, сами многого не знаем о тех же коряках. Они не очень открытый народ, не всякому научному работнику будут рассказывать о своем быте, географических названиях, о традициях и так далее. Язык их очень сложный, до конца его даже мы не понимаем. А коряки – такой народ, который долго вам ничего объяснять не будет! А уж о том, чтобы кто-то из стариков показал приезжему исследователю сакральные предметы, относящиеся, например, к ритуалам погребения, вообще не может быть и речи!
Мы общаемся с северными жителями где-то на уровне родства и доверия, потому что я для них своя. Мы разговариваем со стариками, погружаясь вместе с ними в ту жизнь, когда они жили по законам своей среды. Бывает, что информанты наши плачут, вспоминая былые годы. И мы вместе с ними, бывает, плачем, потому что разговор идет от самого сердца. Бывает даже, что рассказывают они нам такие истории, которые просят придержать и обнародовать только после того, как они уйдут. Понимая, сколько всего мы еще не знаем о народах Камчатки, мы стараемся не упустить во время экспедиций ни одной крупинки информации.
Беседовала Светлана СОЛОВЬЕВА
Наша справка
Мария Евгеньевна БЕЛЯЕВА родилась 19 января 1964 года в корякском поселке Воямполка в единственной на весь поселок эвенской семье, папа ее был русским врачом, при этом в официальных документах в советские годы она значилась корячкой. Воспитывалась у бабушки с дедом, которыерастили Марину (так ее зовут близкие и друзья) в старых корякских традициях. «Я на бате рыбачила с дедом, ездила с ним на упряжке на охоту, знала, как стол накрыть по-табунски. И, судя по тому, что я сейчас хорошо понимаю корякский язык, говорила на нем в детстве», – рассказывает она сама. После 7 классов хореографического отделения музыкальной школы Марина попала в ансамбль «Мэнго» и танцевала более 20 лет! Затем работала в думе Корякского округа. Сегодня возглавляет отдел сохранения нематериального культурного наследия в Камчатском центре народного творчества.
