В нашем театре ежегодно проводятся два конкурса: в одном лучших актеров выбирают коллеги, в другом – зрители. В этом году приз зрительских симпатий достался Руслану МАРКОВУ.
Кстати, уже не первый раз – в 2017 году Руслан также удостаивался этой чести. Это только в одну реку да в одну воронку дважды не попасть, а вот в сердца зрителей, как видите, случается.
Корреспонденты «КК» отправились в гримерку к победителю, дабы узнать и рассказать своим читателям о любимом актере чуточку больше, чем видно из зрительного зала.
– Руслан, вы из тех людей, которые сразу привлекают к себе внимание. Вы, наверное, с пеленок знали, что рождены для сцены?
– Я никогда не мечтал быть актером. Если бы мне в школе кто-то сказал, что я буду работать в театре, я бы у виска покрутил и послал куда подальше. А я мог! Я родом из Комсомольска-на-Амуре, дворовый пацан: и хулиганил, и дрался. И профессию хотел себе суровую. Жил рядом с заводом, где производят истребители, мечтал стать военным летчиком. Но из-за увлечения компьютерами зрение начало потихоньку садиться, и с этой мечтой пришлось расстаться. Очень я переживал по этому поводу. Куда теперь идти? Друг мой Леша, с которым мы с первого класса крепко дружили, разглядывая брошюрку «Вузы Владивостока», вдруг остановил свой взгляд на институте искусств… И меня стал уговаривать с ним поехать. Тогда я не согласился. Решил продолжить штурмовать военные училища. Но не сложилось. Поступил я в родном Комсомольске в пединститут на исторический факультет. Поучился немного – не мое. Перевелся на компьютерные технологии – опять не мое… На следующий год собрался поступать в школу милиции в Уссурийске. Пришел на вокзал покупать билет в Уссурийск… и спрашиваю на кассе: а до Владивостока сколько стоит? Оказалось, что у меня и до Владика денег хватало. А там ведь друг Лешка уже первый курс окончил... Мама, когда узнала, что я опять свои планы поменял, всплеснула руками: «О, Господи, ты уже когда-нибудь что-нибудь окончишь?!»
– И вот так, без подготовки, наскоком вы поступили на актерский?
– У нас перед экзаменами всегда идут прослушивания. Педагоги слушают абитуриентов, помогают, советуют, что исправить, чтобы лучше было. И вот я стою в коридоре института искусств, знакомлюсь с абитурой, и тут из аудитории выходит седой дедушка и обращается ко мне: «А вы чего не заходите? Боитесь?» Я? А чего мне бояться? Я его не знаю, он меня тоже! Зашел, прочитал басню, стихотворение, прозу. И этот дедушка начал меня поправлять, мол, что-то я не так понял в произведении. В общем, мы с ним крепко так поспорили, и на таких повышенных тонах, что слышно было в коридоре… Когда я вышел, Леша сказал, что я дурак, потому что этот «дедушка» – знаменитый Анатолий Бугреев, и он-то и есть мастер нашего курса. Осознав все это, я, конечно, уже приготовился уезжать домой. Но, как потом выяснилось, я очень понравился председателю приемной комиссии Льву Александровичу Ткачеву, он меня отстоял, и я был зачислен в ряды студентов.
– Часто приходилось слышать, что учеба в театральном – это ад… Правду говорят?
– Учиться там очень непросто. Пары начинались в 8:30, заканчивались около 19, потом мы оставались самостоятельно репетировать часов до 22, частенько и ночевали прямо в институте. Читать мне приходилось в разы больше даже, чем на истфаке. И физическая перегрузка большая, и моральная. Как сказал Станиславский, театр строится на кладбище растоптанных самолюбий. Вот это – правда. Нас на курс поступило 28 человек. Выпустилось 11. Из них в профессию в итоге пошла только половина. Многие ломаются уже на 1–2 курсах. Были у нас случаи, когда люди отчислялись за пару месяцев до диплома. Все очень жестко. По голове никто не гладит. Актера вообще нельзя хвалить! Наша профессия – это как езда на велосипеде: назад хода нет, а если перестанешь крутить педали – упадешь. Похвала расслабляет, а нам нужно педали крутить постоянно. В итоге мы учимся воспринимать критику не как удар в сердце, а как необходимый для работы инструмент. Работая над ролью с режиссером, ты готов пробовать бесконечно и отсекать ненужное, а не уходить в сторонку и плакать от обиды после каждого «нет, это не то!».
– А в итоге ведь зрителем ваша профессия воспринимается как нечто легкое: цветы, аплодисменты, брызги шампанского… И когда актер заикается о том, что его труд не так прост, ему часто советуют попробовать спуститься в шахту для сравнения ощущений.
– Кстати, ученые выяснили, что актер на сцене теряет примерно столько же килокалорий в час, сколько и шахтер. Вот у меня фитнес-браслет показывает, например, такие цифры: за одну только утреннюю репетицию я могу натоптать тысяч 7 шагов, плюсуем сюда вечернюю репетицию и обычные житейские дела… За день набегает 20 тысяч шагов, и это еще легкий день был! Но зрителя не должно волновать, сколько я набегал, как я морально истощен, ему нужен конечный результат. И он ему либо нравится, либо нет.
– Ваш результат, судя по результатам голосования, нравится зрителю…
– Безумно приятно получить такой отклик! Ведь именно зритель – наш главный «судья».
– А как вы оказались у нас на Камчатке?
– Это не первый мой театр. До Камчатки я работал во Владивостоке, в Комсомольске-на-Амуре, в Благовещенске. Я вообще уверен, что актерам полезно мигрировать – это не дает застояться! Я застой категорически не терплю, мне нужно меняться, выдергивать себя из тепличных условий, пробовать новое… Вот так в конце 2012 года, очередной раз выйдя из зоны комфорта, я оказался перед дилеммой – куда податься? Владивосток меня «испортил» – я теперь не могу без моря. Вот я и стал думать: на Камчатку поехать или в Калининград. Камчатка победила, потому что здесь помимо места работы в театре предложили еще и служебное жилье.
– Чувствуете ли вы себя востребованным в нашем театре?
– На отсутствие ролей пожаловаться не могу. Но считаю, что мой потенциал здесь еще не до конца раскрыт.
– Вопрос про любимые роли – чисто зрительский… Нам легко поделить все спектакли и роли на любимые и не любимые. А вам?
– У меня нет любимых ролей и нелюбимых. Спектакли – есть. Мне может не нравиться какая-то пьеса. Но мы – люди подневольные, должны играть все, что нам предлагают. Однако зритель не виноват в том, что этот спектакль мне не пришелся по вкусу, а значит, я не имею права сыграть спустя рукава, я должен выложиться на все 100 процентов…
– Вы ведь одним актерским хлебом не довольствуетесь… и режиссерскую роль на себя уже не раз примеряли. Как решились зайти на эту территорию?
– Я поступал на второе высшее – на режиссуру, не доучился, к сожалению. Но стараюсь добирать опытом. Три года назад я открыл творческую студию «Театр Play». В ее работе задействованы молодые актеры нашего театра. Мы экспериментируем. Ставим интересные спектакли: и классику, и современные. Путешествуем вместе с нашим проектом «Камчатский паровоз» – это когда пьесы преподносятся зрителю в формате читки. С нашим «паровозом» мы уже несколько раз побывали в Елизове и в Вилючинске, а также в краевой библиотеке. Есть много классного, качественного материала, который в силу разных обстоятельств сложно поставить в обычном формате, но очень хочется им поделиться! Иногда из читки все же вырастают настоящие спектакли – как произошло, например, с «Любовными письмами» – нашей совместной работой с Еленой Зориной. Вообще, мы пробуем разные форматы. В этом году, до карантина, я успел сыграть в Вилючинске stand up – спектакль «Делайте выводы», где выступил в одном лице и автором пьесы, и режиссером, и актером.
– Что такое по отдельности stand up и спектакль – очень даже понятно. А вот вместе – не очень. Чем stand up – спектакль отличается от обычного моноспектакля?
– Моноспектакль выстроен от начала до конца. А stand up – спектакль подразумевает большое поле для импровизации, без контакта со зрителем он не получится. Сейчас я взялся за написание еще одной пьесы – и это будет уже радикально иное действо.
– Как одного человека хватает на все это?
– Я же говорю, не люблю застой. Мне постоянно надо учиться. Еще я хочу попробовать написать книгу и снять короткометражку, пишу стихи, песни, учусь вот играть на гармошке… я вообще много чего хочу. Хоть я сам такой большой и толстый… но вот мозгам не позволяю жиром заплыть. Они должны быть всегда в тонусе, это мой главный инструмент.
Яна ЩЕГОЛИХИНА
Фото из архива Камчатского театра драмы и комедии
Досье «КК»
Марков Руслан Александрович
Родился 25 мая 1981 года.
Выпускник Дальневосточной государственной академии искусств (2003 г.). С 2013 года служит в Камчатском театре драмы и комедии. Пугачев – в «Капитанской дочке» и граф Альмавива в «Женитьбе Фигаро», Джек Гейбл в «Игре на три миллиона», Гор в «Собаках», Семен Удалой в постановке «Август. 1854», Джордж в «Ужине по-французски», отец Александр в «Антарктиде», Брассет в «Здравствуйте, я ваша тетя» и Труффальдино в премьере этого сезона – спектакле «Слуга двух господ».
