Когда в СМИ освещалась операция по поиску пропавшего судна «Аметист», многие камчатцы узнали, что в нашем крае все еще существует аварийно-спасательное управление. Чем же оно занимается? Может ли наш флот рассчитывать на него в случае беды?
Камчатский экспедиционный отряд аварийно-спасательных, судоподъемных и подводно-технических работ, на базе которого образовалось Камчатское аварийно-спасательное управление (КамБАСУ), был создан 1 февраля 1961 года. Функции: от спасения судов до обслуживания причальных линий.
Первая серьезная операция – снятие с мели в бухте Бабия теплохода «Днестр». В 1966 году наши спасатели в тяжелых условиях подняли четыре затонувших сейнера. В 1972-м специалисты отряда получили правительственное задание: расчистить акватории портов Республики Бангладеш от судов, затонувших во время военных действий. Работали специалисты и на подъеме затонувшей подводной лодки у берегов полуострова. Ежегодно производились дноуглубительные и очистные работы в акватории Авачинской губы и устьев судоходных рек.
В 1990-х государство освободило себя от заботы содержать аварийно-спасательные управления. Взамен оно дало им возможность зарабатывать самим, переведя их в разряд ГУП. У этого решения был один минус. Оказалось, унитарное предприятие можно обанкротить, что и произошло с камчатским управлением (кто виноват – отдельный вопрос).
В 2000 году ГУП «КамБАСУ» было объявлено финансово несостоятельным. На предприятии ввели внешнее управление. Большая часть имущества была продана за долги. И хотя с кредиторами удалось подписать мировое соглашение, предприятие продолжать свое существование уже не могло. Было решено присоединить ГУП «КамБАСУ» к ФГУП «СахБАСУ», сделав его Камчатским филиалом сахалинского управления. В таком виде оно существует и поныне.
25 мая 2010 года его возглавил Андрей Сериков. До этого Андрей Алексеевич служил в Вооруженных силах. До увольнения занимал должность замначальника командного пункта в управлении Войск и Сил на северо-востоке. По роду своей деятельности решал вопросы взаимодействия с гражданскими структурами, входил в комиссию морского порта по безопасности мореплавания. С учетом этого опыта ему было предложено возглавить местный филиал СахБАСУ. За прошедший год он смог приподнять престиж этой организации. Но признает, что ее материальное положение все еще желает лучшего.
Наш разговор с А. Сериковым мы посвятили будущему камчатского БАСУ и проблемам, которые высветил трагический случай с сейнером «Аметист».
- Андрей Алексеевич, что сегодня представляет собой Камчатский филиал СахБАСУ? Много ли потеряно за последние 20 лет?
- В нашем штате - 34 человека. У нас два судна: морской буксир-бонопостановщик «Гроза», водолазный бот ВРД-10 с водолазной станицей на борту. Зона действия этих судов – Авачинская губа и подходы к ней. Для обеспечения морской акватории к нам каждый год с Сахалина на зимний период командируют морской спасательный буксир полуледового класса «Атлас» или «Рубин», который должен «закрывать» сразу и Охотское море, и Берингово.
Считается, что на каждый крупный промрайон должно быть, как минимум, одно аварийно-спасательное судно. Но мы даже минимального показателя пока не можем обеспечить.
Если бы наша организация располагала той же материально-технической базой что и КамБАСУ, многих сегодняшних проблем, связанных с безопасностью мореплавания, не возникло бы. В советское время управление располагало 13 единицами флота: водолазные боты, суда ледокольного типа, спасатели, транспортники, танкеры и т. д., которые полностью обеспечивали Охотоморскую и Беринговоморскую экспедиции.
В КамБАСУ было 53 штатных водолазов-глубоководников со стажем от 5 до 30 лет, которые могли выполнять любые работы по своему профилю. Восполнить потерю специалистов будет труднее всего.
- Допустим такую ситуацию. На рыболовецком судне, которое работает, например, в Камчатско-Курильской подзоне, намотался трос на винт. Можете ли вы ему помочь?
- От «Дальрыбы» там постоянно дежурит водолазный бот, который предназначен именно для таких ситуаций. Мы тоже можем помочь, доставить водолазов. В 90 случаях из 100 намотка на винт – ошибка капитана. Угрозы жизни экипажа, как правило, не возникает.
- А если пробоина или пожар?
- В этом случае мы обязаны направить в район ЧП аварийно-спасательное судно. Хотя оно не может оказаться там мгновенно. Его максимальная скорость – 12 узлов. При существующих расстояниях время перехода занимает от 3 дней до недели. За это время экипаж судна, которое терпит бедствие, обязан сам организовать борьбу за его живучесть. Членов экипажа этому обучали.
- А если необходима срочная эвакуация экипажа с тонущего судна или спасательных плотов в штормовых условиях?
- С этим сложнее. В отличие от аварийно-спасательных формирований других стран, у нас нет на вооружении авиатехники. Работаем по договору с ООО «Камчатские авиалинии». На вертолете этой компании можем оперативно доставить нашу бригаду для ликвидации разлива нефтепродуктов. Для спасательных операций на море требуется отдельный договор, который надо тщательно проработать. У «Камчатских авиалиний» - другая специализация. Осмотреть с воздуха морской район их экипажи могут. Но чтобы выполнить высадку в море людей или подъем с воды, нужны опыт, тренировки.
- Вопрос к вам как к участнику оперативного штаба по поискам «Аметиста». Насколько правильно в такой сложной ледовой и погодной обстановке заставлять прочесывать Охотское море другие рыболовецкие суда, которые для этой цели не предназначены?
- Международная конвенция по поиску и спасанию на море предписывает привлечь все возможные силы, которые находятся в районе ЧП. Мы никого не заставляли. Мы договаривались с судовладельцами и капитанами. Они шли нам навстречу, понимая ситуацию. По каждому судну мы уточняли его техническое состояние, запас топлива и т. д. Многие экипажи участвовали в поисках до последней возможности, пока не заканчивалось снабжение или оставалось мало времени на промысел. Спасибо им за помощь. Спасибо Тихоокеанскому флоту и пограничникам, которые тоже направили свои усилия на поиск, хотя у них в море масса других задач.
- Почему «Атлас», который сейчас находится в вашем распоряжении, не участвовал в поисках пропавшего сейнера?
- Какие суда задействовать в этой операции, решаю не я, а оперативный штаб. В начале поисков в районе уже находилось достаточное количество сил и средств. В участии «Атласа», который добирался бы туда 4 дня при хорошей погоде, не было крайней необходимости. Кроме того, если бы «Атлас» отправился сейчас в Охотоморье, мы бы оставили без аварийно-спасательного судна Берингово море.
- Регламентирован ли срок окончания поисково-спасательной операции?
- В соответствующих документах по этому поводу - только одна строка: пока есть разумная надежда на то, что люди живы.
- Как вы оцениваете работу губернатора – как председателя краевой комиссии по ЧС?
- Сначала он был резок с нами. Его можно понять. Но в ситуации он разобрался досконально. От него была большая поддержка. Он лично обращался за помощью и в Москву, и к командующему Дальневосточным военным округом. Всегда был с нами на связи. Я как человек, работающий в оперативном штабе, могу сказать, что он сделал все от него зависящее.
- Случай с «Аметистом» выявил несогласованность между различными службами, которые должны принимать меры в подобной ситуации. Почему эта работа не находится в одних руках – например, МЧС?
- Когда подписывали международную конвенцию в 1979 году и повторно в 1983-м, МЧС еще не существовало. В нашей стране организация спасания на море была возложена на Минтранс. Тогда и была сформирована Госморспасслужба, которой мы сегодня подчиняемся. Чтобы часть ее обязанностей переложить на МЧС, нужно изменить международную конвенцию. То есть главам государств нужно опять собираться и принимать решение. А это сложный технический вопрос.
Но очевидно, что координация сил и общее управление поисково-спасательными операциями должны перейти в одни руки. Тогда не будем тратить время на раскачку и согласования.
Центры управления кризисными ситуациями (ЦУКС) при МЧС - хорошо задуманная идея. Там сконцентрирована оперативно-дежурная служба, которая по всем направлениям ведет сбор, анализ и обработку информации. На Камчатке ЦУКС создан недавно. Его начальник Игорь Еремеев грамотно строит работу.
- А что надо сделать в вашей структуре, чтобы избежать лишних согласований?
- Сейчас аварийно-спасательные управления по оперативной работе замыкаются на ФГУ «Госморспасслужба России», а по финансовой части – на Федеральное агентство морского и речного транспорта. Предполагается реорганизовать все БАСУ из отдельных ФГУПов в филиалы Госморспасслужбы, которая полностью возьмет на себя их управление, обеспечение и финансирование. Работать станет проще. Такая форма как ФГУП себя изживает.
- Каким видите будущее вашего предприятия?
- В этом году в наш регион поступит универсальное аварийно-спасательное судно ледового класса «Углич». Оно сейчас строится. Всего до 2016 года Дальний Восток получит 16 новых судов различного класса для аварийно-спасательных служб. Думаю, при такой поддержке со стороны нашего головного предприятия станет возможным возродить Камчатское БАСУ. Краевые власти тоже должны быть заинтересованы в том, чтобы иметь в своем порту мощную спасательную организацию. Мы все должны извлечь урок из случая с «Аметистом».
Кирилл МАРЕНИН
P.S. Остается добавить, что в марте у Камчатского филиала СахБАСУ появится новый руководитель, так как А. Сериков переходит на другую работу. Кто станет его преемником, пока не известно.
Для справки
В 2011 году на Камчатку поступит новое аварийно-спасательное судно «Углич». Проект SDS08. Предназначено для водолазных и подводно-технических работ на глубине до 60 м, при волнении моря до 3 баллов. Сможет участвовать в спасательных, судоподъемных и гидротехнических работах.
Длина - 38,35 м.
Ширина - 7,92 м.
Высота борта - 3,2 м.
Водоизмещение - 376 т.
Скорость максимальная - 11 узлов.
Автономность плавания - 5 суток.
Дальность плавания - 500 миль.
Экипаж - 12 человек, включая 5 водолазов.