20 июля - 9 августа 1917 года в Петропавловске проходил 1-й Камчатский областной съезд. Он обсудил насущные проблемы развития края, сформировал высший орган власти – Областной Комитет. Председателем был избран заведующий Петропавловской радиостанцией Александр Пурин. При закрытом голосовании его кандидатура получила поддержку двух третей делегатов.
Открывая съезд, Пурин предложил «положить в основу не обещания разных политических партий и их программы, а прежде всего остановиться на том, что все народности Камчатки должны жить полюдски... выяснить все нужды и провести в жизнь те идеалы, которые, быть может, сделают их счастливыми».
Работа съезда пошла по этому руслу: ставились и обсуждались наиболее актуальные для области вопросы – охота, рыболовство, эксплуатация лесных богатств, народное образование, здравоохранение, пути сообщения...
«Политикой мы интересовались мало, – рассказывал он в своих мемуарах, изданных в эмиграции в 1920-е годы, – на конструкцию общегосударственной власти население смотрело здраво. Оно говорило, что не может быть у власти отдельных групп или лиц, а должна быть власть всего народа, ибо каждый из нас, являясь носителем этой власти, делает часть работы и несет часть ответственности перед Родиной».
В декабре 1917 года в Петропавловске на основе комитета местной воинской команды и Рабочего (проф) Союза образовался городской Совет рабочих и солдатских депутатов, сразу же вступивший в борьбу с избранным демократическим путем Областным Комитетом. 1 января 1918 года Совет объявил себя высшей властью в Петропавловске.
Облком предложил Совету «влить в состав Облкома своего представителя; оказать содействие к охране ценнейших в мире морских, рыбных и пушных богатств; охранять всеми зависящими от Совета мерами неприкосновенность личности и жилищ и способствовать водворению прочного порядка, единой власти на местах...»
На объединенном заседании Камчатского Облкома, городской Думы и Петропавловского Совдепа 6 января 1918 года страсти накалились. Приверженцы Совета и члены воинской команды с криками «покажем им, как идти против Советов, товарищи, бери оружие» – стали толпой выходить из зала, – пишет Пурин, – и если бы не вмешательство Олейника, члена Совдепа, прошедшего во Владивостоке коммунистические курсы, быть может, все члены Комитета и несочувствующие большевикам лица были перебиты...»
В другой раз А. Пурин и его коллеги едва не погибли в марте того же года. 19 числа стало известно, что Совдеп готовится захватить власть силой и расправиться с антисоветским населением города. «...Мы явились в помещение местной команды, – вспоминал он. – Я изложил... требования населения, чтобы Совдеп немедленно был расформирован, а переведенные ему Лениным деньги полностью внесены обратно в местное казначейство. Красная гвардия должна быть сейчас же распущена, газета закрыта. Население не может признать власти Совета Народных Комиссаров, продаю¬щих Родину и предающих русский народ в новое рабство, а потому Камчатская область, впредь, до образования Сибирской антисоветской власти, объявляется автономной и полнота власти переходит к Областному Комитету.
В толпе начались обычные выкрики и угрозы. Члены делегации растерялись. Я оказался унесенным толпой в командную кухню, где председатель Совдепа Ларин (по прозвищу «Ваня-слесарь» – Авт.) и несколько солдат решали судьбу моей жизни. Холодное дуло нагана касалось моего виска, но товарищи, по-видимому, не решались меня прикончить, так как в то время я был популярен среди населения области и произведенное надо мной насилие было бы достаточным предлогом, чтобы разделаться и с Совдепом, и с хищниками, уничтожавшими в заповедных местах природные богатства Камчатки».
20 марта 1918 года на большом митинге в Народном Доме Пурину и другим членам Облкома не удалось убедить присутствующих «не верить большевикам и общими усилиями спасти от заразы хотя бы крайний северо-восток России». О работе в Облкоме, который вскоре переименовал себя в Областной Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, не могло быть и речи. Председатель Пурин и часть членов комитета сложили свои полномочия.
Областной Совет «составился из приезжего элемента», среди которого, по словам А. Пурина, были лица с темным прошлым, и они стали диктовать свою волю области. Против Пурина назначили следствие, но он в следственную комиссию не являлся. Ее члены как-то заглянули к нему на квартиру, но хозяин их выставил. Пообещали прислать красногвардейцев для ареста. Он заявил, что живым в их руки не дастся, и в каждого, кто приблизится к дому, будет стрелять.
Совдеп чувствовал себя без поддержки населения шатко, ждал помощи из Владивостока. Но в конце июня 1918 года в столице Приморья произошел антисоветский переворот. В ночь на 12 июля А. Пурин со своими единомышленниками сделал то же самое в Петропавловске. Причем совершенно бескровно.
19 сентября 1918 года, выступая на 2-м областном съезде, А. Пурин сказал: «Все благо Камчатки зависит от рыбы и зверя, и потому необходимо обратить на эти вопросы особое внимание, в особенности на рыбный. Старожилы утверждают, что раньше рыбы было так много, что в местах улова было трудно проехать на лодке, но теперь не хватает ее и на существование... Необходимо выработать такие Правила, которые бы сохранили заводы, упорядочили добычу рыбы и облегчили жизнь населения. Чтобы ни одна рыбалка, ни один засольный участок не сдавался без ведома областной власти, опирающейся на сельские и волостные. Необходимо, чтобы управление рыбными промыслами (во Владивостоке – Авт.) выработало инструкцию, на основании которой население могло бы привлекать рыбопромышленников к ответственности за нарушение правил рыболовства. Необходимо, чтобы все средства, получаемые за аренду рыбалок, поступали бы в распоряжение Камчатской области».
Двумя днями раньше делегаты съезда услышали от него: «Все доходы с Камчатки поступают в Хабаровское и Владивостокское казначейства, а Камчатка получает крохи. Для того чтобы осуществить финансово-экономическую самостоятельность, необходимо составить смету в широком размере и просить областного комиссара Лаврова, чтобы он настаивал перед Правительством – хотя бы в одной четвертой части шли бы на нужды Камчатки. Тогда у Камчатки будут деньги...»
После отъезда во Владивосток Лаврова его обязанности исполнял Пурин, будучи вновь избранным на 2-м съезде председателем Облкома. 5 октября 1918 года он подписал приказ о восстановлении в Камчатской области общественных и правительственных учреждений «в формах, существовавших до 25 октября 1917 года». В декабре 1918 года по инициативе А. Пурина руководство нашего края выступило со срочным (по телеграфу) ходатайством перед МВД Омского правительства «о распространении на Камчатскую область Земского Управления в полном объеме, касаясь волостного и областного Земства, так как изданный Временным Правительством Закон о сокращенном земском управлении (городская Дума – Авт.) не удовлетворяет интересы камчатского населения».
13 января 1919 года Областной Комитет принимает решение «отстаивать... Положение о земских учреждениях... в силу которого в пределах области все земли и владения находятся в ведении земского управления. Исходя из этого, речные рыбалки и все конвенционные воды должны находиться в единоличном владении земских учреждений. Между тем рыбное управление (во Владивостоке – Авт.) захватным порядком старается отнять у населения главные источники его благосостояния, налагая руку как на достояние населения, так и на права земских учреждений».
23 января 1919 года управляющий МВД известил Пурина телеграммой, что Областной Комитет не имеет права управлять областью, а только несет строго хозяйственную функцию по городскому и земскому самоуправлению. 2 февраля того же года Верховный уполномоченный Колчака на Дальнем Востоке генераллейтенант Д. Хорват приказал распустить Камчатский Облком. И хотя Пурин заявил в газете «Камчатский вестник» за 19 февраля о несложении своих обязанностей, изменить ход событий он уже не мог.
В начале апреля 1919 года А. Пурин выходит из состава Петропавловской думы, гласным которой был два созыва, причем, при выборах 1-й Думы в ноябре 1917 года его фамилия фигурировала в трех из пяти избирательных списков.
24 мая 1919 года на пароходе «Тверь» бывший председатель Облкома покидает Камчатку. В тот же день сменивший его управляющий областью издает приказ №80: «Ввиду отъезда из Петропавловска радиотелеграфиста А. Пурина с него слагается обязанность Председателя Ревизионной Комиссии и работы названной комиссии приостанавливаются...» (Что это за комиссия, я так и не выяснил.) Два месяца спустя уехала и его супруга Александра Антоновича Прасковья Павловна.
«Прибыв во Владивосток, – вспоминал Пурин, – встретил своего старого знакомого Денисова Николая Васильевича, который раньше на Камчатке был прокурором. Денисов обещал оказать помощь в устройстве на работу. Через несколько дней адмирал Федорович назначил меня заведующим гидрометеорологической частью Владивостокской морской обсерватории, а затем в этой должности был утвержден Омским правительством».
Пурин возвратился к своей прежней дореволюционной деятельности. Связана она была с сейсмологией и метеорологией. Вместе с радиотелеграфией он изучал их в Санкт-Петербурге у профессора Попова и академика Голицына. По сведениям владивостокского историка А. Хисамутдинова, Пурин учился в электротехническом институте, а после его окончания с 15 июня 1910 года был назначен метеорологом на Петропавловскую радиостанцию. 19 февраля 1914 года председатель Постоянной центральной сейсмологической комиссии, основатель отечественной сейсмологии Б. Голицын отправил губернатору Камчатской области Действительному Статскому Советнику Николаю Мономахову письмо с рекомендациями по организации на полуострове сейсмостанции: «Стремясь к всестороннему изучению сейсмических явлений, сейсмическая комиссия при Академии наук остановила свое внимание на Камчатке – единственной области в России, на которой и поныне не угасла еще вулканическая деятельность, сопряженная с землетрясениями своеобразного характера... Сейсмическую станцию 2 разряда предполагается учредить на Камчатке, скорее, в Петропавловске. Сейсмическая станция... должна иметь небольшое уединенное помещение... вне людских улиц, вдали от усиленного движения и езды... участок земли мерою до 100 кв. сажен. Для наблюдения за приборами наблюдатель должен ежедневно в заранее выбранный час посещать помещение станции... а также периодически отсылать в Петербург сейсмограммы с записями о землетрясении». Соорудили станцию в районе нынешней ул. Радиосвязи. Первая сводка ушла в столицу 18 июля 1915 года. В тот день сейсмографы описали колебание почвы в течение часа. Пурин заведовал сейсмостанцией до мая 1918 года. Наблюдения велись непрерывно по декабрь 1917-го, рассказывал он. «Запись землетрясения производилась на закопченную сажей бумагу, которая впоследствии закреплялась раствором светлого шеллака или канифоли в спирту. Отсутствие спирта на эти цели в период становления Советской власти на Камчатке положило конец наблюдениям».
В феврале 1917 года Пурин опубликовал научную работу «О землетрясениях на Камчатке и их регистрация». Он насчитал на Камчатке до 40 вулканов – «сопок, состоящих из нагроможденных друг над другом массивов и груд базальтовой лавы». Действующими он считал девять из них: Ключевскую, Толбачинскую, Кизимен, Большой и Малый Семячик, Жупановскую, Уткинскую и вблизи Петропавловска Авачинскую и Мутновскую. К потухшим причислил пять: Кроноцкую, Крестовскую, Опальскую, Козельскую, Ичинскую. (Названия того времени.) Ученый отмечает: «Довольно часто в разных местах полуострова ощущается дрожание домов, причем раскачиваются лампадки, гремит посуда. Слышен иногда гул и подземный, напоминающий стрельбу из орудий либо грозный рокот моря. Вызывается это близкими или отдаленными землетрясениями, которых петропавловские сейсмографы за первый год существования записали более 70... Продолжаются они иногда недолго, достигают значительной силы, иногда же тянутся целыми днями подряд, соответствуют периоду морских волн и производят впечатление, что земля дышит».
«Район действия Петропавловской сейсмостанции, – поясняет А. Пурин, – 500 км, и главная задача состоит в записи близких землетрясений. Приборы имеют свои недостатки, например, не могут отмечать колебаний периодом в 1/4 секунды и негодны для записи сильных землетрясений». По мнению ученого, со временем «будут выработаны более чувствительные приборы для регистрации макросейсмических землетрясений».
Некоторые биографические сведения о первом наблюдателе станции можно почерпнуть из книги Б. Мухачева «Становление Советской власти и борьба с иностранной экспансией на северо-востоке СССР». До этого о Пурине-ученом в Советском Союзе упоминалось «только в одном издании, в «Трудах русских ученых на Тихом океане», выпущенных АН СССР в 1925 году, хотя в то время я уже был эмигрантом», – вспоминал впоследствии ученый. С будущим президентом Академии наук В. Комаровым Пурин познакомился на Камчатке, когда здесь работала экспедиция Рябушинского.
Окончание следует