Владимир Георгиевич ТУРОВ - участник Великой Отечественной войны, инвалид ВОВ 2-й группы. Воинское звание – майор. Родился 16 марта 1924 года, на Кубани. В Красную армию был призван в июле 1942 года. Участие в боевых действиях принимал в наступлении по освобождению Северного Кавказа под Новороссийском, в качестве рядового. 12 января 1943 года был ранен и лечился в госпитале в Сочи. После выздоровления окончил «Фронтовые курсы младших лейтенантов». И уже в качестве командира взвода, а в конце 1944 года в качестве командира роты автоматчиков 168-го гвардейского стрелкового полка 55-й гвардейской стрелковой дивизии принимал участие в боевых действиях на фронтах ВОВ: в Крыму под Керчью, в Белоруссии в операции «Багратион», по освобождению городов Бобруйска, Пинска, Бреста. В Польше, в Германии по освобождению городов Гумбиннена, Фридлянда, Прейсиш-Айлау. Был трижды ранен.
Награжден орденами: Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией 1941-1945 гг.» и др.
«На чем ты доехал?» - спросил старшина
Сентябрь 1943 года. Я окончил фронтовые курсы младших лейтенантов. Всех нас направили в запасной офицерский полк, который находился в ауле Лакшукай, под Краснодаром. Отсюда офицеров направляли в воинские части Отдельной Приморской армии.
Город Краснодар полгода находился под оккупацией немцев. Из письма я узнал, что мои родители и две сестры живы. Но больше года я их не видел!
«Будь что будет!» – подумал я и написал рапорт командиру полка с просьбой разрешить мне повидать родных в Краснодаре. И счастье улыбнулось мне!
Мне предоставили отпуск на 10 суток. На автомобиле, который возил продукты, мы выехали в город. Через некоторое время автомобиль остановился из-за какой-то незначительной поломки. Я не стал ждать, когда шофер ее устранит, и пошел пешком. Но сказать «пошел» - этого мало. Все расстояние до дома я не шел, а бежал. Не бежал, а летел.
Когда меня догнал наш автомобиль и остановился, чтобы подобрать меня, то старшина спросил: «А ты, младший лейтенант, на чем доехал?». Ни он, ни шофер не поверили, что я бежал: такое большое расстояние за такое короткое время человеку преодолеть невозможно. Но мое стремление быстрее попасть домой и увидеть родных сделало это. Если бы это случилось в мирное время, я был бы чемпионом мира по бегу на длинные дистанции.
Встреча с «Мессершмиттом» (о судьбе)
Март 1944 года. Небольшой плацдарм обороны советских войск на Керченском полуострове, в Крыму. Местность обороны, которую занимал 168-й гвардейский стрелковый полк, была открытая: просматривалась и простреливалась со всех сторон противником. В таком же положении были и немцы. Всякие передвижения производились только в ночное время. Кухни находились в укрытии, в овраге. Пищу приносили в термосах рано утром и поздним вечером, 2 раза в сутки. Не помню точно, кто, зачем и куда приказал мне бежать средь бела дня. Видимо, было какое-то важное задание от старшего начальства.
И вот, как по закону подлости, из-за сопки, которая находилась над морем (как у нас на Озерновской косе), появился немецкий истребитель «Мессершмитт». Расстояние над землей – не более 100-150 метров, на бреющем полете. Я четко увидел лицо летчика – как дьявол в черных очках. И испугался, что он собьет меня воздушной волной. Самолет пронесся надо мной как вихрь. До этого, сразу же при появлении из-за сопки, он дал очередь из пулемета – просто так, чтобы попугать. А тут на пути трассирующих пуль оказался я. Я не успел упасть на землю и просто сел. А трасса пуль прошла буквально в нескольких сантиметрах рядом со мной. В итоге, я отделался страхом. И это тоже судьба!
«Я им покажу!»
О душе русского советского солдата
Октябрь 1944 года, Восточная Пруссия, Германия. Князев Борис Михайлович – бывший мой связной.
В августе 1944-го, в бою за автостраду Брест – Варшава, на территории Польши, он спас мне жизнь. В сентябре 1944-го ему было присвоено звание гвардии сержанта, и он был назначен командиром 2-го отделения в моем же взводе.
Борис Князев, 1926 года рождения, был родом из Ленинграда. В начале блокады вместе с другими детьми он был эвакуирован из города. Многие его родные не пережили блокаду.
Борис попал в роту автоматчиков в Крыму вместе с пополнением в марте 1944-го. Тогда ему было 18 лет, но он, оказывается, уже побывал на фронте, и даже был ранен. И прибыл к нам в госпиталь.
Когда мы отбирали из пополнения солдат в роту автоматчиков, то я смотрю, передо мной стоит молоденький солдат, совсем мальчишка. Спросил: «Пойдешь ко мне связным?». Он ответил: «Как прикажете». С этого момента, на фронте, стали близкими два молодых человека, ведь мне самому было только 20.
14 марта 1945 года, в Восточной Пруссии, я был в третий раз тяжело ранен, попал в госпиталь в Казани. Здесь меня и застала Победа! Гвардии сержант Борис Михайлович Князев участвовал в боевых сражениях за город Берлин, а уже после 9-го мая – за город Прагу, в Чехословакии. На фронтах ВОВ был трижды ранен. Был награжден орденами: Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, тремя медалями «За отвагу», «За Победу над Германией», «За взятие Берлина», «За взятие Праги» и другими юбилейными медалями. Имел 10 (!) благодарностей от Верховного главнокомандующего И. Сталина.
После войны мы переписывались друг с другом. В 1970-х годах я дважды побывал у него в гостях в Ленинграде. Да! Жители Ленинграда – это особые люди.
Встреча на дороге
28-ю армию, а в ее составе 55-ю гвардейскую стрелковую дивизию, и в том числе 168-й гвардейский стрелковый полк, перебрасывали (шли пешком) с территории Польши в Прибалтику, а оттуда – уже наступать в Восточную Пруссию Германии. И сержант Борис Князев как-то сказал: «Ну, я им покажу!». Видимо, имел в виду, что покажет всем немцам. И еще точнее, накажет всех немцев за то, что произошло в его родном Ленинграде. Эта его фраза засела у меня в голове.
Солдат против солдата – это одно дело. Не убьешь его, он убьет тебя. А гражданское население – это совсем другое. Допускать каких-либо агрессивных действий против гражданских ни в коем случае нельзя!
И вот произошла встреча с этим самым гражданским населением. До этого на протяжении 40-50 км на территории Восточной Пруссии мы гражданского населения не встречали. Они боялись русских – советских солдат, поскольку пропаганда, «машина Геббельса», работала во всю мощь, вещая: русские все коммунисты, чуть ли не с рогами, и будут жестоко мстить…
После одного поражения в бою немецкие войска отступали, а наш полк преследовал противника. Я со своим взводом автоматчиков был в головной походной заставе. Вдруг впереди, по дороге на запад, мы увидели большую колонну подвод, большие фургоны. Дали поверху очередь из автоматов, и колонна остановилась. Здесь были только старики, женщины, дети. Я приказал всех собрать вместе.
Они стояли полукругом, много женщин с детьми, даже с грудными. Стояли, будто просили о пощаде, в глазах страх и мольба.
Одна из женщин держала за руку мальчика лет 4-5. Другая ручка была перевязана. Мать, как могла, объяснила, что ребенок ранен при бомбежке.
И вот сержант Князев, который обещал «показать всем немцам», достал из противогазной сумки шоколадку и протянул мальчику. Мать кивнула, мол, возьми, не бойся. Солдаты из отделения Князева без всякой команды полезли в свои сумки, вытащили галеты и начали раздавать детям. Шоколад, галеты были трофеями, которые мы захватили в Бресте. Тогда мы отрезали (захватили) часть автострады Брест – Варшава, и все немецкие тылы остались в Бресте…
Вот так русские – советские солдаты – «отомстили» народу вражеской страны, солдаты которой причинили нам столько зла и горя, в том числе и осажденному Ленинграду…
Оказалось, что в этой толпе есть старик, который воевал еще в Первую мировую войну, был в плену и знает русский язык. Я объяснил ему: «Не бойтесь нас, мы не воюем с женщинами и стариками. Никто вас не тронет. Отправляйтесь к своим домам». Старик быстро все перевел. «О! Гут, гут! Хорошо, хорошо!» – заговорили они и быстро разбежались по своим подводам…
Хотелось бы добавить следующее: за все время боевых действий на территории Восточной Пруссии не было ни одного случая, чтобы кто-нибудь из солдат роты автоматчиков, да и в целом нашего 168-го гвардейского стрелкового полка, совершил недостойные действия по отношению к гражданскому населению, обидел бы. Наоборот! И кормили, и лечили, и давали закурить солдатам, только что взятым в плен. Вот такая душа русского советского солдата!
P.S. В оккупированном немцами Краснодаре вовсю работали машины-«душегубки». В районе завода измерительных приборов еще для обороны от немцев горожане вырыли противотанковый ров. В этот ров фашисты сбрасывали трупы людей, в том числе - женщин и стариков. Представьте мое состояние, представьте, что испытывали мои боевые товарищи. Но каждый оставался человеком. Помните, что это главное звание на земле, и звучит оно гордо!