Беседовала Мария ШУПЕНИК
Более двух лет права и законные интересы детей в должности уполномоченного по правам ребенка в Камчатском крае защищает Инесса КОЙРОВИЧ. Ее помощь бывает необходима в самых разных, порой неожиданных ситуациях. «В первую очередь важно не только отреагировать на случившиеся факты, а предотвратить их», – уверена детский омбудсмен.
– Инесса Эриковна, откуда вы узнаете о случаях нарушения прав несовершеннолетних?
– Источников информации множество. Это и письменные обращения к уполномоченному, и через телефон горячей линии, который размещен на нашем сайте prava41.ru, и общение на личных приемах. Немаловажная часть работы – выезды в командировки, встречи и прием граждан на местах. Информация может поступать от общественных организаций, от неравнодушных граждан. Мы также внимательно отслеживаем публикации в СМИ, где могут содержаться сведения о нарушении прав детей, и проводим проверки по каждому факту.
Мы тесно взаимодействуем с субъектами профилактики, контрольно-надзорными органами, силовыми структурами, органами исполнительной власти, местного самоуправления – со всеми, кто задействован в этой большой многогранной работе. Эффективность нашей деятельности очень зависит от глубины такого межведомственного сотрудничества.
Также проводим выездные проверки в социальных детских учреждениях, больницах и поликлиниках, в школах и детсадах, ведем мониторинги и соцопросы среди детей и родителей.
– Как вы сами отметили, множество государственных органов так или иначе задействованы в защите прав детей. Какова же роль детского омбудсмена?
– Институт уполномоченного не зависит ни от одной структуры, это совершенно отдельное звено, которое наблюдает и анализирует ситуацию обеспечения прав детей. Мы обязаны владеть самыми актуальными тенденциями в сфере детства и здоровья наших детей и их родителей. Уполномоченный обеспечивает независимый взгляд и объективную оценку всей нашей системы защиты прав ребенка. Я вижу, что эта система далека от совершенства. Ведь предела совершенству, как известно, не бывает, а особенно когда речь идет о детях и их благополучии. За два с небольшим года работы в этой должности я другими глазами увидела многие вещи, не находясь внутри системы того или иного ведомства.
Работа уполномоченного состоит и в том, чтобы найти способы помочь семьям с детьми в ситуациях, когда иные законные возможности уже исчерпаны. Например, нередко ко мне приходят родители, которые обращались за предоставлением мер поддержки, но им отказали, в том числе и по решениям суда, уже вступившим в законную силу. Уполномоченный по правам ребенка не имеет права отменять судебные решения. Но мы стараемся посмотреть на конкретную ситуацию в целом и найти возможность помочь семье иными способами.
– Часто ли семьям отказывают в мерах поддержки ребенка?
– Это довольно распространенные обращения. Важно понимать, что в последнее время в России введено несколько мер поддержки с существенными размерами выплат. В то же время по ряду выплат на основании федерального законодательства ужесточились требования по подсчету среднедушевого дохода семьи, при этом считается не только денежный эквивалент, но и учитывается наличие, например, автотранспорта, квартир. Бывает, что среднедушевой доход семьи крайне незначительно превышает прожиточный минимум. Эту проблему необходимо решать на уровне федерального законодательства, и уполномоченные по правам ребенка неоднократно заявляли о том, что превышение прожиточного минимума на условные 100–200 рублей не может являться принципиальным препятствием для назначения определенных социальных выплат. Надеемся, такая норма вскоре появится.
Уполномоченному приходится решать вопросы, связанные с выплатой алиментов, задолженностью по ним. Бывает, что недобросовестные родители накапливают перед ребенком миллионные долги. В последние годы, по данным службы судебных приставов, общая сумма задолженности снижается. На 1 августа зарегистрированы 3 211 исполнительных производств на сумму 1 млрд 74 млн рублей. Но вместе с тем появляются новые должники. Законодательство в этой области сегодня весьма жесткое, гражданам назначается административное наказание, они направляются на общественные либо обязательные работы. Более того, назначается уголовное наказание с реальными сроками. В этом году возбуждены 139 уголовных дел. Законодательство в этой части будет и дальше пересматриваться в сторону ужесточения.
– Насколько остра на Камчатке проблема обеспечения семей с детьми жильем?
– Она очень остра и актуальна, это едва ли не самые сложные дела. Речь идет о жилье и для детей-сирот, и для многодетных семей. Длительность ожидания даже в льготной очереди для многодетных и для семей с детьми-инвалидами на Камчатке составляет пять лет. Я направила обращение в краевое правительство с тем, чтобы при формировании бюджета края на 2022 год на социальные выплаты для улучшения жилищных условий было предусмотрено не 115 миллионов, как в этом году, а 400 миллионов рублей. Этого будет достаточно для того, чтобы закрыть очередь среди тех, кто состоит в ней с 2016 по 2021 годы. Конечно, появятся новые очередники. Несмотря на отток населения из региона, острота проблемы обеспечения жильем на Камчатке не снижается, тем более что подрастает и рождаемость.
– Судя по информации из прокуратуры, дети-сироты обеспечиваются квартирами в основном по требованию надзорного органа. Так ли это?
– Возможно, такое впечатление складывается потому, что органы местного самоуправления обычно не сообщают, что такой-то ребенок получил квартиру, но эта работа постоянно проводится. В 2020 году обеспечены квартирами 137 детей-сирот. Но с прошлого года обострилась проблема дефицита на рынке однокомнатных квартир, поскольку заработали программы льготного ипотечного кредитования и семьи стараются приобрести именно такое жилье. Поэтому даже при наличии необходимого финансирования власти Петропавловска-Камчатского и Елизовского района (а именно здесь большинство детей-сирот желают получить жилье) не могут приобрести однокомнатные квартиры. Аналогичная ситуация сложилась и в этом году. Соответственно, идет накопление очереди. Раньше ребенок, выйдя из социального учреждения, получал квартиру не позднее, чем через год. Сейчас проблема у нас осложнилась, в других регионах она еще острее.
Считаю, что до предоставления жилья ребенку со статусом сироты нужно оплачивать аренду квартиры, и такая мера действует в ряде субъектов РФ.
Еще один вопрос, который я буду выносить на рассмотрение органов власти, – амнистия по долгам. Есть дети-сироты, за которыми числится так называемое сохранное жилье. Но до их 18-летия в нем продолжают проживать родственники, зачастую ведущие асоциальный образ жизни. Формально ребенок обеспечен жильем, но фактически он входит в жизнь с многомиллионными долгами, что является для него непосильным бременем.
Сейчас в крае 1 359 детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, из них 1 089 проживают в приемных семьях, остальные – в детских домах.
– Насилие в семье над ребенком – распространенная на Камчатке проблема?
– Нарушение прав детей в семье заключается не только в физическом насилии. Часто мы говорим о ненадлежащем воспитании или вообще отстранении родителей от воспитания, но проблема насилия, безусловно, самая вопиющая. В прошлом году в 37 случаях пришлось отбирать детей из семей, когда нарушения имели систематический характер – родители злоупотребляли алкоголем, не заботились о здоровье детей, малыши оставались без присмотра. Каждый такой случай для нас – ЧП. Последнее на днях произошло в Эссо: из семьи пришлось отобрать пять детей, их перевезли в социально-реабилитационный центр в Мильково. Причина в алкоголизме матери, которая пока никак не реагирует на предложения комиссии по делам несовершеннолетних и социальных служб закодироваться и исправить свое поведение.
Я призываю соседей, всех неравнодушных людей сообщать о подобных ситуациях. Телефоны горячих линий есть в полиции, прокуратуре, в Следственном комитете. Мы всегда готовы подключиться к решению таких проблем, в каждом районе у меня действуют общественные помощники. В эту работу включены и все медицинские работники. Если они увидели неладное, заметили у ребенка следы побоев, обязаны сообщить об этом в полицию.
– Ребенка отобрали из семьи. Что происходит дальше?
– Все субъекты профилактики и органы опеки нацелены на возвращение детей в родную семью. Для этого необходимо кропотливо работать с родителями, чтобы заставить их прекратить принимать алкоголь, навести порядок дома, устроиться на работу, исключить ситуацию угрозы жизни и здоровью ребенка. Подчеркну, что отобрание из семьи – это почти крайняя мера. Это значит, что с семьей уже работали, но родители так и не встали на путь исправления. Но и на этом этапе родители еще могут осознать свою вину и изменить свою жизнь. Если этого не случилось, органы опеки выходят в суд с иском об ограничении либо лишении родительских прав. Далее ребенку подбирается приемная семья. Часто его готовы принять родственники, и тогда процесс идет быстрее. Это могут быть и другие люди, прошедшие школу приемных родителей.
– Приходится ли детям сталкиваться с насилием уже в приемных семьях?
– Это происходит не часто, но мы фиксировали такие ситуации и принимали меры. Совсем недавно пришлось наблюдать сложный случай: на протяжении нескольких лет дела шли хорошо, но дети подросли, приемная семья перестала справляться и вернула подростков в социальное учреждение. Конечно, это трагедия, и в первую очередь – для детей.
Возможно, в данном случае приемным родителям и ребятам чуть раньше нужна была помощь психолога, ведь со взрослением даже родных детей не всем бывает просто воспитывать. Очень хотелось бы полностью исключить такие ситуации, мы готовы в любой момент предоставить помощь. Органы опеки контролируют происходящее в приемных семьях в рамках своих полномочий, это большой пласт работы, но дальше, за закрытыми дверями, семья живет своей жизнью и не всегда считает нужным попросить о поддержке.
– Приходят ли к вам дети с жалобами на родителей?
– В моей практике были два случая, когда ребята просили их отправить в социальное учреждение. Это следствие конфликтов в семье, которые носили затяжной характер. У ребенка не складывались отношения с отчимом, а мама не желала понять подростка, его стремление к самостоятельности и другие моменты. В другой ситуации родители при разводе сделали ребенка предметом манипуляций, постоянно его делили, хотя развод мамы и папы для ребенка и без того колоссальное психологическое потрясение. Мы стараемся примирить стороны, для этого действует служба семейной медиации, когда родители и ребенок садятся за стол переговоров, разбираем конфликт от его корней, и чаще всего нам удается его уладить и исчерпать.
– Школа сегодня – это тоже место, где ущемляются права детей?
– К сожалению, явление буллинга, то есть травли детей, всегда было распространенной проблемой в школах. Но бывает, что школьник становится объектом психологического преследования не только со стороны сверстников, но и сотрудников школ. Обычно это результат субъективных отношений между педагогом и учеником, например, недовольство внешним видом ребенка – прической, которая не нравится учителю, форма одежды. Пока очень много конфликтов происходит в школах. Многие из них решаются внутри школы. А когда ко мне приходят родители с подобными обращениями, вопросы приходится решать на уровне уполномоченного. В этих случаях я обязательно выезжаю на место, и с помощью социального педагога и психолога, которые есть в каждой школе, мы улаживаем конфликт. Радует, что в камчатских школах активно развиваются службы примирения (медиации). Если в прошлом году их было 37, где было разрешено более 200 конфликтов, то в этом году таких служб уже 68.
Справка
В 2020 году на Камчатке родителями в отношении детей были совершены 2 преступления, сопряженных с насильственными действиями, отчимом – 1, сожителями – 3, знакомыми – 12 преступлений. В целом в прошлом году в отношении детей совершено 131 преступление, в 2019 году – 110. В прошлом году на Камчатке были поданы 29 исков о лишении либо ограничении родительских прав, удовлетворены 24. Устроить в приемные семьи удалось 12 малышей.