На прошлой неделе мы отметили День камчатского казака. 8 июля (по старому стилю - 25 июня) 1697 года полусотня якутских казаков Атласова водрузила на Камчатке крест в знак присоединения полуострова к Якутскому воеводству России.
Эта историческая дата стала поводом для разговора с заместителем министра спецпрограмм и по делам казачества края Вячеславом БОНДАРЕНКО, который возглавил в министерстве недавно созданный отдел по делам казачества. Отдел пока небольшой, но активный. В качестве ведущего специалиста в нем трудится атаман отдельного Камчатского казачьего округа Уссурийского казачьего войска Николай Бянкин. К слову, предки Вячеслава Бондаренко – с Дона. Так что для него тема казачества не чужая.
- Вячеслав Анатольевич, как российское законодательство определяет понятие «казак»?
- На этот вопрос сложнее всего ответить. И если вы спросите сколько в России казаков, вам точную цифру никто не назовет. Юридически не существует критериев, по которым человека можно причислить к казакам. Наверное, это правильно. Если бы такие критерии существовали, они бы мешали участвовать в казачьем движении многим людям, которые хотят его поддерживать.
Казак - это не национальность, а скорее жизненный уклад, верность определенным традициям и принципам. Те, кто готов это принять, вправе назвать себя казаком.
- Сколько камчатцев считают себя таковыми?
- Прежде чем ответить, сделаю одно пояснение. По федеральному закону №154-ФЗ о государственной службе российского казачества в России создан госреестр казачьих обществ. Казак, который решает войти в этот реестр, тем самым берет на себя обязательства выполнять задачи, которые поставит перед ним страна: нести государственную гражданскую или военную службу, принимать участие в охране общественного порядка, обеспечении пожарной безопасности, охране границы и так далее.
Камчатских казаков, которые вошли в государственный реестр, насчитывается более 2 тысяч. Но есть граждане, которые причисляют себя к казачеству, но в реестр не входят. Они являются просто членами общественных организаций, многие из которых существуют по принципу: сегодня человек вступил, завтра выбыл. Кроме того, при вступлении и при выходе из такой организации люди, как правило, заявлений не пишут. Поэтому посчитать их сложно. В этом и нет пока большой необходимости.
- Государство не ограничивает создание общественных организаций, которые заявляют себя в качестве альтернативы реестровому казачеству?
- Российский гражданин вправе создать в рамках законодательства любую общественную организацию. Например, один наш земляк, известный в определенных кругах, хочет создать «Волчью казачью сотню». Это его право. Никто ему мешать не станет, если все будет сделано по закону.
- Вы работаете только с реестровыми казаками?
- Не только, но им отдаем приоритет. Как я уже сказал, эти люди взяли на себя обязательства перед страной, ограничили свою личную свободу ради ее интересов. Поэтому государство должно делать ответные шаги. Для этого при Президенте России работает Совет по делам казачества, в федеральных округах и отдельных субъектах создаются соответствующие структуры. К ним относится и наше министерство. При губернаторе края есть рабочая группа по вопросам казачества, которую возглавляет его заместитель Валентина Броневич.
Казаки-общественники ничем государству не обязаны. Но мы работаем и с ними. Приглашаем на наши мероприятия, хотя порой слышим от них критику. В этой среде бывают конфликты, противоречия. Возможно, сказываются чьи-то личные амбиции. Но у реестровых казаков и казаков-общественников одна цель - возрождение казачества. Ради нее стоит объединить усилия.
- С какими вопросами представители казачества могут к вам обращаться?
- Я всю жизнь - в Вооруженных силах, привык к тому, что командир отвечает за все. Круг проблем, которыми занимаемся, не ограничен. Например, в наше министерство пришел атаман Быстринского станичного казачьего общества с чисто экономическим вопросом: возможность развития экономической базы своего общества. У него есть свои предложения, которые мы будем рассматривать и пробивать.
Вмешиваемся, когда отдельные чиновники мешают казакам реализовать свои права. Недавно возникла такая ситуация. Молодой казак был призван в армию. По закону он вправе выбрать в качестве места службы казачьи подразделения. Но в военкомате решили иначе. Н. Бянкину пришлось заниматься этим вопросом. В итоге, парень будет служить среди казаков.
- А в чем преимущество именно такой службы? В чем ее отличие от службы в других подразделениях?
- Казаки не выполняют каких-то специфических задач. К примеру, казачий полк в Приморском крае наравне с другими воинскими частями подчиняется командующему округом и решает те же боевые задачи. Исторические традиции - единственное отличие. Но для многих это важно.
В концепции военной службы казаков учитывается дореволюционный опыт. Возможно, он не будет повторен полностью. Но его основные принципы берутся на вооружение. Они состоят в том, что казачество неотделимо от государства, оно служит государству, его защищает.
- Несколько лет назад на Камчатке были созданы казачьи кадетские классы, кадетский корпус. Как сложилась их судьба?
- К сожалению, они недолго просуществовали. Местный бюджет не смог их содержать. Губернатор края Владимир Илюхин поставил перед нами задачу возродить и корпус, и классы. Сейчас работаем над этим. Существует воспитательно-образовательная программа «Кадеты». Уверен, что мы сможем ее защитить, найти для нее финансирование.
- Планировалось задействовать казаков в спасательных и пожарных подразделениях. Удалось ли это сделать?
- Вопрос решается. Что касается борьбы с пожарами, в свете событий прошлого лета общественность привлекается в эту работу повсеместно. В России существует добровольное пожарное общество, есть федеральный закон о добровольных пожарных дружинах. Мы решили заключить тройственное соглашение между добровольным пожарным обществом, казачьими добровольными дружинами и правительством края. Казаки, которые вызвались заняться борьбой с пожарами, обучаются за счет государства, они будут готовы приступить к выполнению своих задач. Эта деятельность ведется на общественных началах и не является госслужбой.
Кроме того, был проект внештатного казачьего аварийно-спасательного формирования. Мы начали обучать спасателей. Государство затратило на это средства. Но дальше дело не пошло в силу разного понимания целей. В итоге, из 20 человек обучение закончили только 8, потому что не было дальнейшей перспективы. Это первый опыт. Ошибки были неизбежны.
Очень многие камчатцы откликаются на наши инициативы. С каждым годом их число растет. Но пока наши взаимоотношения строятся на хрупкой основе, методом проб. Мы понимаем, что этих людей легко потерять для дела, если допустить нечестность хотя бы в малом. Поэтому надо работать над ошибками и не повторять их.
Николай ГОРЕЛОВ
Более 2 тысяч камчатских казаков состоит в государственном реестре. В основном, это мужчины в возрасте от 18 до 60 лет. Преимущественно – русские, православные. Но есть представители других национальностей и религий: мусульмане, католики, буддисты. Например, Новоавачинское хуторское казачье общество возглавляет Валерий Галсанов, который также является председателем бурятского землячества. Он буддист, родовой казак. Его предки служили в Забайкальском казачьем войске.
«Недавно о встрече попросил человек, который приехал на Камчатку из Армении, - рассказывает атаман Н. Бянкин. - Оказалось, что он член Союза казаков Армении. Мы знаем по истории, что армяне служили в казачьих полках и батальонах. Казачество есть и в Грузии, и в Азербайджане, и в Казахстане. У него нет границ, оно открыто для всех, кто готов ему честно служить».