Довольно странно, но в известном смысле симптоматично, что до сих пор нет официального определения общественно-экономической формации, сменившей 20 лет назад советский развитой социализм. Августовские дни 1991 года не занесены в календарь памятных и знаменательных дат, не отмечаются на государственном уровне. Теряясь по этому поводу в догадках, зададим себе наивный вопрос: не оттого ли, что бурлила одна Москва, а на местах, в общем и целом, наблюдалось триумфальное шествие нового порядка?
Однако и в провинции (в данном случае - в нашем крае) все было не так просто и не так гладко, как может показаться на первый взгляд. Мой обзор камчатских событий, связанных с путчем, отнюдь не претендует на полноту. Это всего лишь свидетельство современника, с привлечением дневниковых записей, архивных и иных материалов.
…Обстановка в СССР резко накалилась после 5 августа 1991 года, со вступлением в силу указа Президента России №14 «О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР». А так как эти самые структуры имела лишь КПСС, то речь шла о существенном ограничении ее деятельности.
В своем протесте в Верховный Совет РСФСР секретари парторганизаций Петропавловска назвали этот указ противоречащим Конституции, шагом «не в сторону уважения прав человека, общечеловеческих ценностей, развития демократии и создания правового государства, а от них к государству диктаторскому, подавляющему инакомыслие», просили включить в повестку дня съезда народных депутатов вопрос о его отмене.
Камчатская областная коммунистическая организация на тот момент не только лишилась своего, монолитного в прошлом, единства, но и значительно поредела. Из числящихся на конец 1989 года 28.343 членов и кандидатов в члены КПСС к августу 1991-го в ее рядах осталось 19.473. Причина – массовый отток, достигший в 1990 году апогея: свыше 6 тысяч человек. Если верить заявлениям выходцев, покидали они передовой отряд строителей коммунизма сугубо по идейным соображениям.
Палана. «Прошу исключить меня из рядов КПСС. Оставаясь в душе коммунистом, я не хочу быть в партии с людьми, тормозящими перестройку, и с теми, кто, называя себя коммунистами, обворовывал страну на протяжении многих лет и до сих пор не понес наказания».
Хайрюзово. «Не желаю больше быть членом партии, которую скомпрометировали ее бывшие руководители. Мы смело шли за ними и верили им. Верили в коммунистическое общество и клялись быть в первых рядах строителей этого общества, тем самым обманывали народ, который верил нам. Лозунг «Народ и партия – едины!» – ложь. Не желаю быть членом партии, которой не верит народ. Не желаю больше платить взносы, на которые содержится партийный аппарат (с весьма высокими окладами). Раньше я думал, что не все люди понимают политику партии, и поэтому у нас не все получается в жизни. Но оказалось, что заблуждался я сам. Мое решение окончательное и изменению не подлежит».
Петропавловск. «Будучи убежденной комсомолкой и 26 лет убежденным коммунистом, как человек радикального склада характера, убеждена, что в настоящий момент нахожусь в числе меньшинства коммунистов, искренне желающих перестройки. Лицемерие, борьба за власть, а не деловое сотрудничество на каждом шагу. Учитывая свой возраст, считаю, что активным борцом быть не смогу, а балластом в рядах партии быть не хочу. Прошу вывести меня из рядов партии, убеждена, что честным трудом на рабочем месте на платформе справедливости, человеколюбия, руководствуясь перестроечными законами, я выполню долг гражданина».
Среди выходцев попадалась партийная молодь. «Вступая в партию в период перестройки, я искренне считала, что смогу что-то сделать для нее, но теперь убеждена, что партия, начав перестройку в стране, стала тормозом. Ситуация в стране нагнетается, а партаппарат как бы в стороне. Я с надеждой ждала 28-й съезд, но он прошел под нажимом партаппарата. Конструктивных перемен намечено не было. Демократическим силам не дали возможности действовать на съезде. Я категорически против быть членом компартии, созданной вопреки воле коммунистов России, и создание которой, как мне кажется, понадобилось для противопоставления Ельцину. По моему твердому убеждению, наличие мощного партаппарата в войсках в настоящее время недопустимо, что привело к диктатуре партии в нашей стране. Кроме того, меня шокирует наличие дворцов у партаппарата и его «коммунистические» условия жизни при наличии людей, находящихся далеко за чертой бедности, отсутствием нормальных детсадов, школ, больниц».
На моих глазах произошел уникальный случай: один коммунист продал другому свой партбилет (за 25 рублей). Причем не по пьянке. Журналист «Камчатской правды» В. Науменков, исключенный в 1960-е годы из партии за крамольные стихи, сказал: «Еще не известно, кто больший подлец - тот, кто продал, или тот, кто купил».
В 1956 году в КПСС состояло немногим более 7 миллионов человек, к 1986 эта цифра почти утроилась. Существенно выросла и камчатская коммунистическая организация. А вот рассматриваемых на бюро парткомов персональных дел коммунистов стало меньше. Может, человеческий материал развитого социализма много превосходил во всех отношениях предшествующий? Мнение ветеранов партии не дает повода для оптимизма: примерно с середины 1970-х годов партбилет превратился в некую охранную грамоту. Многие проступки, и даже преступления, за кои их виновнику ранее бы не поздоровилось (во всяком случае, исключение, как минимум, было гарантировано), оставались безнаказанными. Именно поэтому КПСС к началу перестройки не могла похвастаться высоким рейтингом среди беспартийных. В дальнейшем он резко снизился благодаря деятельности параллельной власти в лице «возрожденных Советов» и демократических СМИ.
17 августа 1991 года, в связи с вводом в действие закона РСФСР «О местном самоуправлении» и в соответствии с личными заявлениями, было временно приостановлено членство в составе Камчатского обкома КПСС руководителей облсовета Премьяка, облисполкома Бирюкова, Петропавловского горисполкома Задорожного и Тигильского райсовета Харлашенкова.
…В понедельник, 19 августа, я, штатный сотрудник «Камчатской правды», готовил материал в очередной номер. День выдался хмурый. Примерно в 15.30 часов позвонил заместитель ответственного секретаря редакции Владимир Науменков и сказал: «Включи радио!». У меня динамик не работал. Я спустился в секретариат. Передавали обращение ГКЧП. Насторожили фразы «советские люди», «советский человек», хотя «социализм» и «коммунистическая партия» отсутствовали. Сказали, дескать, Горбачев не может исполнять обязанности Президента...
Запомнились две местные политические новости. Президиум облсовета образовал «группу быстрого реагирования» на ситуацию в стране и области во главе с 1-м заместителем председателя облсовета Усовым. Группа (члены президиума и работники исполкома) приступила к круглосуточному дежурству в Доме Советов. В ночь на 18 августа было совершено нападение на Мильковский РК КПСС. Молодые люди, в подпитии, с криками «Долой партию!» разбили входные двери и табличку на здании, а заодно и цветочные вазы у подъезда.
В августе 1991 года я вел дневник. Здесь и далее - краткие выдержки из него. «19 августа. Зашел в «Политкнигу». Книги Горбачева на месте, а вот портреты, целую кипу, оптом, сказали мне, кто-то скупил 2 недели назад. Народ на улице не выказывал никаких эмоций. «Партия заходит на второй виток?». Эта науменковская мысль застряла в мозгу».
На следующий день состоялась пресс-конференция председателя облсовета П. Премьяка, бывшего главного особиста Камчатской военной флотилии. Он проинформировал о событиях, связанных «с отстранением от руководства страной М. Горбачева», охарактеризовал обстановку в городе и области как нормальную (чрезвычайное положение не введено), призвал к спокойствию «воздержке от забастовок и других массовых выступлений», с неудовольствием отозвался о действиях отдельных граждан, что «расклеивают в областном центре листовки экстремистского толка».
В 17.30 часов президиум, исполком облсовета и военное командование Петропавловского гарнизона приняли обращение к жителям и воинам: обстановка контролируется, в случае дестабилизирующих ее провокационных действий будут незамедлительно приняты все необходимые правовые меры.
Из дневника 1991 года. «20 августа. Утром, услышав, какие газеты в столице оставлены – почти все коммунистические, стало ясно, что Науменков прав. На работе я доказывал, что все это – грязный спектакль, в котором участвовать не собираюсь. Предупредил: никаких откликов на ГКЧП делать не буду. Демократка Р. в трауре. У меня настроение не ахти, возврата к старому не хочется… Стереотип аппаратного мышления не позволил газете сориентироваться: дает материалы ТАСС. Вышел на связь вечером Валера Давыдов (столичный журналист с Камчатки – В.П.). По его словам, никакого кровопролития нет, Жириновскому не дали говорить, стащив с балкона, толпа не слишком огромная, Горбачев арестован, власть, возможно, взяли «патриоты». Вечером видел по «ящику» пресс-конференцию ГКЧП. Янаев – трясутся руки. Пуго – «голубой» голос. Журналисты откровенно издеваются над ними».
Телекомпания ТVК ориентируется на Президента РСФСР. В соответствующем духе подаются столичные и местные новости, аналитическая информация. 20 августа, в 14.30 часов, в беседе с ведущим телеканала В. Ефимовым свое отношение к происходящему выразил лектор обкома КПСС Н. Каразия: «Я целиком и полностью поддерживаю обращение Президента России Ельцина к военным, считая только его конституционным. Как отец, я целиком на стороне Ельцина, который моим детям даст свободу. Как офицер, майор запаса, призываю офицеров и солдат не подчиняться распоряжениям группы военного комитета, а выполнять только распоряжения Президента России».
Заявление бюро Камчатского обкома партии от 21 августа: «Ни один человек, ни одна общественно-политическая организация не может остаться в стороне от событий последних дней в стране. Они не случайны, и вытекают из сложной, порой противоречивой социально-экономической обстановки, которая характеризуется кризисом власти, разгулом преступности, процветанием теневой экономики и спекуляции, обострением социальных проблем, резким снижением жизненного уровня населения. Налицо колоссальный разрыв между многочисленными широковещательными декларациями о заботе о человеке и реальной действительностью.
Все это так. Однако события, связанные с созданием новых властных структур в центре, требуют взвешенного подхода, четкого знания ситуации, сведениями о которой мы располагаем не полностью. Ясно одно: как бы ни развивались события, мы против хаоса и анархии. Политическая борьба не должна привести к распаду государства, экономики, личности».
Бюро обкома заверило, что всю свою политическую, идеологическую, организационную работу будет вести в рамках Конституций СССР и РСФСР, призвало население соблюдать законность и правопорядок, «исключающие забастовки и другие экстремистские выступления», отмежевалось от паникеров, клеветников и подстрекателей.
21 августа по телетайпу пришел указ Янаева, отменяющий указы Президента РСФСР. «Камчатская правда» дала его, хотя ельцинских текстов не печатала. То же самое, что и я, сказал позднее писатель Е. Гропянов: «Надо было пустить под нож весь тираж». Но – увы…
Из дневника 1991 года. «Многие почти до утра находились в редакции. В 2 ночи звонок Валеры. Якобы войска переходят на сторону Ельцина. Даже донские казаки участвуют, и «Память» по форме присоединяется. Общие лозунги: «Смерть коммунизму!» и т.д., и т.п. Все – под флагом России. Горбачев, де, вылетел в Москву, а путчисты скрылись. Не спал до 6 утра: показывали сессию ВС РСФСР. Призывы запретить компартию…
22 августа. Давыдов утром на связь с нами не вышел. Однако еще ночью из его рассказа следовало: судьба КПСС – на волоске, а значит, и нашей газеты. На планерке же царило олимпийское спокойствие. Только Р. ерзала с плохо скрытым торжеством на лице. Звонок. Замредактора берет трубку. «О чем вы завтра будете писать, проститутки?». Ответ в том же тоне: «О вас, б…ях!».
Валентин ПУСТОВИТ,
историк, член Совета писателей России
(Окончание следует)