О государственном природном биосферном заповеднике «Командорском» в информационном пространстве упоминают менее часто, чем о его старшем собрате – «Кроноцком». А ведь эти красивейшие уголки планеты равновелики по своей уникальности и красоте, только вот добраться до заповедных островов – занятие более сложное и дорогостоящее.
Биосферный резерват расположен на Командорских островах и прилегающей к ним 30-мильной морской акватории, совпадает с административными границами Алеутского муниципального округа и занимает общую площадь 3 648 679 га.
В течение десяти лет заповедником «Командорский» руководит Анастасия Кузнецова, кандидат юридических наук. Прибыв на острова из Москвы в 2011 году, Анастасия Владимировна застала полный упадок заповедного хозяйства. Всего за одно десятилетие ей с командой единомышленников удалось совершить настоящее чудо. Сейчас в заповеднике налажена научно-исследовательская и эколого-просветительская работа, работает отличный визит-центр, обустраивается туристская инфраструктура – построены гостевые домики в восьми бухтах на острове Беринга, созданы экологические тропы, места отдыха, понятная навигация по острову и имеются большие планы на дальнейшее развитие инфраструктуры.
О Командорском заповеднике в последнее время говорили в связи с его предстоящим преобразованием в национальный парк. Однако из-за сильного эмоционального фона жители Алеутского округа, как и большинство камчатцев, так и не поняли, в чем кроется проблема. С Анастасией Кузнецовой мы побеседовали об этом и многом другом.
Работаем для людей – от мала до велика
– Анастасия Владимировна, в начале года принято подводить итоги предыдущего. Расскажите об основных результатах деятельности заповедника.
– Как и для всей страны, для нас минувший год оказался непростым, но вместе с тем очень продуктивным. У всех особо охраняемых территорий традиционно выделяют четыре направления работы – охрана, наука, экопросвещение и познавательный туризм. Наши охранные мероприятия в 2021 году – это 6 тыс. км пешего патрулирования, из них в рамках работы инспекторов – около 4 500 км. На автомототранспорте мы проехали более 20 тыс. км, 2 250 км составило морское патрулирование. Это меньше, чем в прошлые годы, потому что морская погода нам не позволила выходить в море чаще.
Силами наших сотрудников выполнено 8 научно-исследовательских работ, подробнее о них можно узнать на нашем сайте. Также у нас работали пять научных групп из научно-исследовательских институтов. Лихенологи исследовали лишайники, бриологи – мхи и печеночники, группа палеоэкологов изучала останки морской коровы Стеллера. Традиционно работали группы по изучению косаток и сивучей.
Несмотря на ограничительные меры, мы смогли провести несколько больших эколого-просветительских мероприятий и выставок в Москве и Кисловодске. Сейчас в нашем визит-центре на острове Беринга представлена выставка по результатам работы заповедника с детьми в 2021 году. Когда ослабляли ковидные ограничения, получалось проводить не только дистанционные, но и очные занятия, в том числе в московских музеях. Работа с подрастающим поколением у нас поставлена на твердую основу. Часть сотрудников занимается с детьми на острове, где расположен заповедник, также работа ведется на территории всего края, несколько человек работает по Москве и в целом на федеральном уровне. Особенно порадовало, что в этом году на Командорах стали появляться первые туристы из числа людей, которые услышали об островах на наших московских занятиях.
В прошедшем году мы сделали прекрасный определитель лишайников и водорослей и собрали деньги на его печать на краудфандинговой платформе «Планета.ру». Честно говоря, не ожидали, что людям это окажется настолько интересно. Перед Новым годом определители вышли и вскоре прибудут на Камчатку. Это к вопросу о том, как и для чего работают наши ученые. Их работа не ограничивается строго научной частью, мы стараемся донести до людей от мала до велика результаты нашей деятельности, и у нас получается. К примеру, в прошлом году альгологи во главе с Ниной Григорьевной Клочковой изучали морские водоросли Командорских островов. Мы нашли художника, который сделал прекрасные иллюстрации по этой теме, и теперь каждый приезжающий на Командоры может их увидеть. Аналогичную работу провели по лишайникам и задумали по мхам.
Наш просветительский проект – экологический лагерь для детей. Ребята из Никольского на несколько дней погружаются в работу заповедника и глубже понимают, на какой прекрасной земле они живут.
Есть у нас проект для самых маленьких. На сайте заповедника размещены материалы для воспитателей и активных родителей. Один из разделов посвящен калану – как он живет, чем питается, почему его нужно охранять. Здесь есть раскраски, забавные игры. Отдельная тема – заповедная йога, ее ведет специалист, работающая с настоящими йогами из индийского ашрама. Среди упражнений – несколько поз, которые принимают каланы. Их могут повторить и дети, и взрослые. Всех, кто проведет занятие с детьми и пришлет в заповедник короткий отчет, ждет сюрприз – прекрасная книга про малыша калана, которую заповедник издал вместе с WWF России и Фондом Томсонов.
– Вы упомянули о регулярном патрулировании. Заповедник приходится охранять от браконьеров?
– Подчеркну, патрулирование – мероприятие обязательное для всех особо охраняемых территорий. Но мы не просто люди с оружием, которые куда-то не пускают местное население, а скорее добрые помощники. Люди встречаются разные, а самый лучший способ не доводить ситуацию до конфликта – присутствие на территории государственного инспектора. Сельчане знают, что он в любой момент может появиться и проверить документы. Поэтому случаев браконьерства у нас, к счастью, мало, практически нет. Да и оснований для него не имеется. На нашей заповедной территории очень либеральный, мягкий режим. Можно ловить рыбу, охотиться, собирать грибы и ягоды. Давно работая в сфере особо охраняемых территорий, я не знаю другого заповедника с подобным нашему режимом. А когда мы станем национальным парком, он станет еще мягче.
Правда и ложь о национальном парке
– Что сегодня происходит вокруг создания национального парка? Почему это решение встретило сопротивление жителей села Никольского и некоторых представителей власти?
– Здесь важен небольшой экскурс в историю. Наш заповедник был образован в 1993 году. В декабре 1992 года вышло постановление администрации Камчатской области о создании заповедника. В нем четко обозначено, что заповедник состоит из нескольких частей. Создавали его прогрессивные ребята с биофака МГУ именно как биосферный резерват, которых тогда в России было немного. По программе ЮНЕСКО «Человек и биосфера» в биосферных заповедниках должно быть выделено три зоны. Одна из них – территория полной неприкосновенности, тот самый заповедный эталон. Вторая зона – противоположная, здесь можно без ограничений вести обычную хозяйственную деятельность, принятую на этом участке. Третья зона – буферная, здесь хозяйствование может осуществляться по самым высоким экотехнологиям. По замыслу ЮНЕСКО, здесь человек сможет «нащупать» тот способ деятельности и пользования природными ресурсами, при котором и экосистема окажется полностью сохранной, и человеку в ней будет всего достаточно. По этому идеальному и, на мой взгляд, правильному сценарию и «скроили» наш заповедник. В результате постановление администрации Камчатской области выделило юг острова Беринга и большую часть острова Медный как территорию, где запрещены любые виды деятельности; определило буферную зону, где можно рыбачить, охотиться, собирать дикоросы. А зоной хозяйственного использования стала северная часть острова Беринга, которая изначально была включена в состав заповедника без изъятия из хозяйственной эксплуатации. Это земли сторонних пользователей, они были включены в состав заповедника в 1992 году. Затем эти же нормы в своем постановлении о создании заповедника «Командорский» повторил Совет министров РСФСР в апреле 1993 года.
До 1995 года, когда вышел закон об особо охраняемых территориях, можно было организовать заповедник именно по этим нормам. Законодательство тогда допускало включение в состав заповедника земель сторонних собственников и пользователей. А в 1995 году вышел федеральный закон, который четко сказал, что в заповедниках все земли должны быть изъяты из хозяйственной эксплуатации, что там не может быть никакой хозяйственной деятельности, вся земля должна быть федеральной. В тот момент и был заложен конфликт, который сейчас мы пытаемся разрешить.
– Как именно это происходит?
– В 2018 году вступили в силу поправки в закон «Об особо охраняемых природных территориях» и отдельные законодательные акты РФ о преобразовании государственных природных заповедников в национальные парки с учетом интересов местного населения. Из 103 заповедников России переводу подлежат всего 4, в том числе Командорский. Кстати, три из четырех заповедников уже преобразованы, и, несмотря на определенные сложности на этапе преобразования, не слышно о каких-либо проблемах или об осложнении жизни жителей по результатам перевода.
Статус заповедника исключает любое вмешательство человека в экосистему – такая жесткая форма охраны применяется только в России. Национальный парк, напротив, предполагает зонирование территории, включая возможность хозяйственной деятельности для местного населения. При этом в нацпарках предусмотрено создание заповедных зон, в пределах которых запрещена любая хозяйственная деятельность и рекреационное использование территории. С точки зрения обеспечения охраны национальные парки имеют те же правовые возможности, что и заповедники, – любое посягательство на изменение режима охраны будет незаконным.
По сути, заповедник «Командорский» с момента своего существования функционирует как национальный парк. Здесь есть и заповедная зона, и буферная, и зона хозяйственной деятельности.
Сам факт, что в границы заповедника «Командорский» включен Алеутский муниципальный округ, противоречит земельному и природоохранному законодательству. По «букве закона» местным жителям необходимо запретить многие виды деятельности! Единственный легитимный способ выхода из сложившейся ситуации – перевод заповедника в национальный парк, режим которого абсолютно законно разрешает всю эту деятельность для местного населения и коренных малочисленных народов. При этом границы охраняемой территории и акватории будут полностью сохранены. Режим допуска на территорию будет сохранен.
Подчеркну, национальный парк разрешает наличие земель других собственников и пользователей – и частников, и муниципалитета. Эти земли будут включены в границы национального парка, их не изымут, на них будет предусмотрено то хозяйствование, которое изначально велось.
– Кого и почему не устраивает такое положение дел?
– Часть жителей Никольского не хочет преобразования заповедника в национальный парк, потому что искренне считает, что статус заповедника выше, а в результате преобразования здесь разрешат промышленное рыболовство. Многие боятся именно этого, но эти опасения беспочвенны.
Другая часть населения в принципе не воспринимает любые решения, исходящие от власти, полагая, что изменения будут только во вред. Никакие объяснения не воспринимаются, хотя мы и прилагаем к этому максимум усилий.
Третья условная группа людей понимает, что некие дополнительные ограничения будут. Это действительно так, но на жизнь людей они не повлияют. Возможные ограничения могут быть наложены на администрацию Алеутского округа в части согласования с Минприроды России отдельных видов хозяйственной деятельности. Согласованиями будет должен заниматься не частный бизнес, не обычный житель округа, а администрация, причем один раз в несколько лет. На мой взгляд, в том, чтобы согласовать генеральный план развития села Никольского один раз в 10–15 лет, нет никакой катастрофы. Мы всячески пытаемся донести мысль о том, что все преобразования в нашем случае – только во благо и с целью сохранения природного комплекса, объекта всемирного наследия. А запрещать-то здесь и нечего: в округе нет никакой промышленности, нет экологически опасных предприятий.
– Есть ли реальная альтернатива планам создания национального парка?
– Единственная теоретически возможная альтернатива состоит в том, что если заповедник не будет преобразован, по федеральному законодательству здесь нельзя будет делать вообще ничего. Ничего и никому, кроме сотрудников. Или все-таки мы последуем федеральному закону и создадим нацпарк, где можно вести все сложившиеся виды деятельности без новых ограничений. Более того, последняя редакция положения о национальном парке говорит о том, что этот режим практически не отличается от остальной территории Камчатского края. Только требованием согласовывать отдельные виды деятельности со стороны администрации и расширением разрешенных видов деятельности для жителей Никольского.
На мой взгляд, преобразование заповедника в национальный парк изначально должно было пройти как чисто юридико-техническое мероприятие, которым оно по сути и является. А теперь мы слышим немыслимые вещи: нельзя будет хоронить мертвых, закроют школу и детский сад, нельзя будет завозить продукты и вообще всех выселят. Это эмоции и просто ложь. Мы же, встречаясь с людьми, ограничены только фактами, а наши оппоненты действуют по принципу печально известного исторического деятеля – чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее поверят.
Кого на питание, кого – под особую охрану
– Сегодня приходится слышать о том, что популяция оленей в Алеутском округе стала достаточной для того, чтобы разрешить жителям отстреливать несколько сотен особей в год. Согласны ли вы с таким подходом?
– Мы его полностью поддерживаем. В этом году вступил в действие новый регламент, по которому в границах особо охраняемых природных территорий все разрешения на добычу дает Росприроднадзор. Мы во всем разобрались, собрали от всех желающих стрелять оленя жителей Никольского заявки и направили в Росприроднадзор единым письмом.
Наверное, мы единственный во всей стране заповедник, который фактически предложил идею отстрела животных. Но как и весь наш заповедник уникальный, и эта ситуация специфическая. Наш северный олень – совсем не тот уникальный вид, который обитает в Кроноцком заповеднике. Северный олень для Командор – не традиционный вид. Это домашний олень, которого завозили для питания местных жителей из Карагинского района, начиная с 1889 года, в последний раз – в начале 1990-х. Стадо одичало и разрослось, особенно за последние 10 лет, когда мы наладили контроль и охрану территорий. Теперь у стада критичная для острова численность. Так, по данным учета, у нас около 3 тысяч голов оленей, и мы уже видим изменения ландшафта, возможно, необратимые, чему и посвятили одну из научных работ.
– Когда можно будет начать охоту?
– Надеемся, что Росприроднадзор разрешит ее уже этой зимой. Заявки подали около 30 человек, все – на 5 голов оленя. Ограничений мы не делали, только установили верхнюю планку: в этом году может быть изъято 375 особей без ущерба для популяции и с позитивными последствиями для экосистемы.
– Какие виды животных и растений на территории заповедника сегодня нуждаются в особом внимании?
– Наша главная забота – морские млекопитающие: все китообразные, калан, антур, а также сивуч, численность которого стабилизировалась, но все равно остается на низком уровне. Песец на острове Беринга вызывает чуть меньше тревоги, но он занесен в Красную книгу России, поэтому нужно держать руку на пульсе.
Мы в меру своих возможностей проводим научные исследования, изучаем причины снижения численности животных, в частности каланов. Эта тенденция наблюдается в целом по России, но как ее исправить – пока непонятно, для этого необходимо установить причины происходящего. На первый взгляд их кормовая база не обеднела, не выявлено массовых инфекционных заболеваний. В этом году мы закупили необходимое оборудование и продолжим глубокие исследования в этом направлении. Некоторое снижение численности происходит и у антуров, что показывают данные наших учетов. В целом со всеми морскими млекопитающими ситуация достаточно тревожная. К счастью, пока мы не видим угрозы только для морских котиков. Требуются серьезные комплексные экосистемные исследования, в одиночку заповеднику их не осилить. Но мы владеем четкой информацией о численности каждого вида морских зверей, о динамике за последние 10 лет и приложим максимум сил к дальнейшей работе, которая зависит от нас.
О бесплатных экскурсиях, кадровом голоде и дефиците средств
– Как строится работа заповедника с подрастающим поколением округа и какой отклик она находит в детских умах и сердцах?
– Два раза в неделю мы занимаемся с малышами в детском садике. Один раз в неделю мы проводим занятия в нашей экологической гостиной по любым темам, которые предлагают сами ребята, и делают они это очень активно. Проект оказался настолько успешным, что продолжается седьмой год. Наши орнитологи, ихтиологи проводят занятия в школе – до 30 тематических занятий в год, насколько позволяют ковидные ограничения. В том числе ведем занятия по профориентации. Мы – единственный заповедник в стране, который может сказать, что в нашу работу вовлечены все сто процентов проживающих на территории детей. В доковидные времена мы проводили регулярные морские и сухопутные экскурсии на нашей технике, абсолютно бесплатно для детей Никольского. Это поездки на остров Топорков, на Северо-Западное лежбище морских млекопитающих, на экскурсии в тундру и в бухты острова Беринга. Еще 10 лет назад о таком здесь никто не мог и мечтать. Как только снимут ограничения, эту работу мы обязательно продолжим.
А что касается отклика, мы видим увлеченность и восхищение детей и природой Командор, и работой наших сотрудников. А с другой стороны, не можем преодолеть негативного отношения родителей к заповеднику, которое они нередко транслируют детям. Ребята занимаются с учеными, ездят на экскурсии, а затем спрашивают – почему мама или папа говорят, что вы у нас землю отберете… И есть такой характерный момент: пока дети маленькие, все хотят в дальнейшем работать в заповеднике, мы их максимально вовлекаем в занятия биологией, и им это нравится. Но ребята становятся старше и понимают, что эта деятельность не принесет серьезных доходов. Самое печальное, что в этом они правы.
– Значит, возникают сложности с кадрами? И какие еще проблемы особенно сложно решать?
– В любом российском заповеднике кадровый вопрос – первоочередной. Кадровый голод будет существовать до тех пор, пока большинство сотрудников будут получать за свой тяжелый труд минимальную заработную плату. При этом люди стремятся работать в заповеднике. К нам приезжает очень много молодежи, выпускников работать инспекторами, научными сотрудниками. Но через год большинство уезжают, потому что жить невозможно и перспективы не видно. Относительно нормальная зарплата в заповеднике начинается с уровня начальника отдела при условии, что заработаны все северные надбавки. А как выжить молодому специалисту? Мы предоставляем сотрудникам служебное жилье и стараемся доплачивать в рамках наших возможностей, но люди не выдерживают.
– По сути, именно вопрос финансирования остается краеугольным?
– Именно так, но мы не сидим сложа руки, ищем дополнительные источники доходов. Денег из бюджета едва хватает на зарплату и обязательные платежи.
За исключением последних двух лет нам хватало на основную деятельность заповедника. Объемы финансирования остаются на уровне прежних лет, а что происходит с ценами на все – общеизвестно. В этом году даже бензин для перемещения инспекторов по территории нам пришлось покупать за счет внебюджетных источников, за что мы благодарны Ассоциации ООПТ Камчатского края.
В этом году нам удалось получить несколько крупных грантов WWF России на общую сумму более 2 миллионов рублей на научные исследования. Благодаря этим средствам мы продвинулись в изучении антуров и каланов. Не хватает средств на просветительскую печатную продукцию: книгу про калана напечатали за счет небюджетных источников и надеемся издать книгу об антурах.
К сожалению, в течение нескольких лет не можем воплотить проект по созданию музея. Собран колоссальный материал, в том числе интереснейшие данные по истории природопользования на Командорских островах. А ведь к нам часто приезжают не просто туристы, а люди, интересующиеся научной частью – и природой, и историей. Мы заявились на гранты и надеемся, что создать музей получится.
Практически на все сферы деятельности заповедника требуется финансирование. Мы развиваемся, у нас есть стройки, реализуются большие проекты. В этом году удалось обустроить экотропу на лежбище морских животных. Деньги на это собирал Всемирный фонд природы в 2020 году, и уже в 2021 году экотропа радует наших жителей и туристов. Не менее значимый проект мы реализовали вместе с фондом «Содружество» – установили памятник Георгу Стеллеру на северо-западном лежбище и сделали целую смотровую площадку, посвященную исследователям Командорских островов.
На оленях не добраться
– В минувшем году вопрос увеличения турпотока на Камчатку громко звучал на федеральном уровне, и в эти обсуждения оказался вовлечен в основном Кроноцкий заповедник с его Долиной гейзеров. Насколько актуальна тема увеличения турпотока в Командорский заповедник, нужно ли это в принципе? Сколько к вам приезжает туристов, какова динамика?
– В этом году 327 туристов посетили заповедник. В прошлые годы численность доходила до трех тысяч – за счет иностранцев, заходящих на круизных судах. Россиян у нас всегда немного. Ключевая причина – стоимость авиабилетов. В этом году вроде бы наладили водное сообщение, но с регулярностью один раз в месяц. И не по каждой морской погоде пойдет это судно. А у большинства наших соотечественников отпуск короткий. Если будет построен порт, аэропорт, если появится еще одно пассажирское судно, число туристов увеличится. Эти вопросы заповедник не решает, но они нас непосредственно касаются, как и всех жителей округа.
В советские времена на Командоры прибывало до 5 тысяч туристов в год при том, что иностранных круизников тогда не было. Были проведены исследования, которые показали, что это нормальная нагрузка на экосистему нашей территории. И сегодня мы исходим из того, что 5 тысяч туристов при грамотном обустройстве территории, а именно этим мы постоянно и занимаемся, допустимо для островов.
– Какая работа запланирована на текущий год?
– Прежде всего, мы надеемся, что в 2022 году состоится преобразование заповедника в национальный парк. Зависание этого вопроса мешает жить и двигаться дальше.
Будем прилагать все усилия к тому, чтобы в краткосрочной перспективе поддерживать уже созданную инфраструктуру. Это приоритетная задача, и с каждым годом она становится все сложнее, потому что инфраструктуры все больше, а денег все меньше.
Планируем дать жизнь двум зданиям, принадлежащим заповеднику. В одном предполагаем сделать научную лабораторию для исследований, которые сегодня мы не имеем возможности проводить именно из-за ограниченности площадей. Хотим, чтобы она стала научным центром для исследований причин снижения численности морских зверей.
В другом старом здании, в центре села, очень важно организовать столярную мастерскую. Это позволит далее обустраивать объекты инфраструктуры на территории острова и создаст несколько рабочих мест для жителей Никольского.
Обязательно продолжим эколого-просветительскую работу. Сейчас разрабатываем большой совместный орнитологический проект всех особо охраняемых территорий края «Камчатка расправляет крылья», работаем по проекту «Птицы в культуре коренных народов Камчатки». Есть отличная идея вовлечь в эту работу все детсады и школы края. Надеемся, что в следующем году сможем привлечь финансирование и реализовать задуманное.
В прошлом году мы обустроили замечательное пространство – шестиметровый глэмпинг – и надеемся, что будущим летом впервые сможем привезти в наш эколого-просветительский лагерь ребят со всей Камчатки, а не только с Командор.
Обязательно примем участие в конференции молодых ученых, которая состоится в Петропавловске в августе. Наша площадка будет представлена и на традиционном фестивале «Море жизни» в сентябре, и на прекрасном празднике «ПапоротнИКРАб». Надеемся, что все краевые экологические мероприятия пройдут с нашим участием.
И до встречи на Командорах!
Беседовала Мария ШУПЕНИК
