2022 год объявлен на Камчатке губернатором Владимиром Солодовым Годом культуры КМНС. В соответствии с этим программа ежегодного фестиваля «Берингия» в этом году расширена этнокультурным блоком «Берингия: лицом к лицу с Севером», который проходит при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
В рамках Берингийского марафона мы знакомим читателей «Камчатского края» с самыми интересными участниками фестиваля. Сегодня о чудесных свойствах шкуры оленя, о том, как сделать выкройку без линейки и признаться в любви с помощью орнамента, рассказывает представительница коренных народов Камчатки, руководитель корякского стойбища «Чау-Чив» Александра Андрианова.
СТАНОВЛЕНИЕ МАСТЕРА
– Я родилась и выросла в Быстринском районе на Камчатке и здесь же работала в Ансамбле «Нулгур», начиная с самых его истоков. Окончила Хабаровский государственный институт искусства и культуры по специальности педагог-хореограф и 25 лет протанцевала в ансамбле.
А после того как ушла на пенсию, я начала собирать материалы по прикладному искусству, связанные с нашей национальной историей. Например, орнаменты у коряков всегда можно было прочитать прямо на шапках. Всю эту историю я собирала по крупицам. Открыла клуб мастеров «Ноды» (от англ. node — «узел»), где я собирала социально неустроенных женщин из числа коренных народов, чтобы их заинтересовать, вдохновить. У нас, коренных жителей Камчатки, способности шить и обрабатывать шкуры закреплены подсознательно, эти навыки передаются из поколения в поколение. Требуется только их раскрыть, что мы и делаем в клубе.
У меня есть наставник Матрёна Ильинична Мандятова, ей 84 года, и она меня научила правильно работать со шкурами, с камусами (это шкура с ног оленя), шить натуральные головные уборы, кухлянки, национальную обувь, делать замшу. И всё это – вручную. Она дала мне азы, как это всё делать правильно, какие стежки должны быть, какая выкройка.
Всё мерили раньше не линейкой и не сантиметровой лентой, а руками – то есть величиной ладони и размахом пальцев, от большого до среднего. Так отсчитывали размеры всех деталей. Научившись национальным кройке и шитью, я пошла дальше, открыла корякское стойбище «Чау-Чив» – то, чем я сейчас непосредственно занимаюсь, руковожу стойбищем. Кроме того, я председатель родовой общины «Андриановка».
– Ваше стойбище как-то связано с этнотуризмом?
– Мы самые первые начали развивать туризм здесь, в Быстринском районе. Сначала занимались лошадьми, катали туристов. Первой группой иностранных туристов у нас были немцы. Потом начали делать пешие маршруты, затем перешли на сплавы. Это был экологический туризм. Начали работать с фондом «Содружество» и стали выигрывать гранты, которые помогли нам с закупками различных природных материалов, необходимых для работы клуба мастеров. А в 2004 году открыли стойбище, и благодаря грантам поставили ярангу, закупили всё для того, чтобы обустроить само стойбище. И тут у нас уже пошёл этнотуризм.
Сегодня у нас есть яранга-музей, где мы собрали традиционные национальные атрибуты и принадлежности корякской культуры, разработали программы, по которым группы будут у нас работать. Точно так же мы проводим мастер-классы по выделке шкур.
НА КАМЧАТКУ ЗА СУДЬБОЙ
– Наверное, это нелёгкое дело. А иностранцы принимают участие в таких мастер-классах?
– Конечно! В этой связи могу рассказать один примечательный случай, когда немецкий гражданин нашёл здесь свою судьбу. Как-то приехал к нам волонтёр из Германии, поработал в Быстринском природном парке. И тут же встретился со своей будущей женой. Он у меня почти две недели сидел в юрте и упорно выделывал шкуру оленя. Я зайду, гляну – работает. Ну, думаю, пускай работает! Ничего не спрашивает, не говорит. А у нас, местных, так принято – мы не лезем к человеку с вопросами, если он занят. Нас приучили с детства: если взрослые разговаривают, мы не должны перебивать, задавать вопросы или ещё как-то вмешиваться. Если человек захочет – сам спросит или расскажет.
Вот я так заглядывала несколько раз, а потом всё-таки решила спросить: что ж ты так долго всё одну шкуру мучаешь? Он говорит: а вот я не знаю, как. А почему не спросил? И тут он признался, что не знает, как дальше делать. Я ему показала, как надо, он забрал эту шкуру, и тут же они уехали в Германию со своей невестой. Там они поженились и приехали обратно сюда, на Камчатку. Такое у них свадебное путешествие вышло: пешком, по нашим горам, по всему Быстринскому району ходили вдвоём с женой. И всегда он брал с собой эту шкуру. Знаете, как это называется по-нашему? Тэдеки: эта мягкая шкура, она не пропускает холод, наоборот, собирает тепло. Например, если ты устал, достаточно на 5 минут прилечь на эту шкуру, чтобы полностью расслабиться и отдохнуть. Вот такие чудесные свойства!
МОЗОЛИ С ВДОХНОВЕНИЕМ
– Кстати, выдерживает ли национальная одежда сравнение с современной, из высокотехнологичных материалов?
– Уверяю вас, вся национальная одежда – вне конкуренции. Например, если едешь зимой в мороз на буране, никакая другая одежда от холода не спасёт, это проверено веками. Зимняя женская одежда у эвенов, например, называется «тэтэ»: она в виде запашного халата, под которым снизу – фартук. У коряков кухлянка трапециевидная. Но у эвенов – ворсом наружу, а у коряков – ворсом внутрь, они подстригали шерсть под определённый размер. Почему? Потому что олений волос полый внутри и хорошо держит тепло, кроме того, в этой одежде не потеешь.
– Расскажите о своих мастер-классах, как вы развиваете свой клуб сейчас?
– У меня появились ученики, которых я учу выделывать шкуры. Конечно, нужно найти того человека, которому это нравится. Например, было у меня пять воспитанников: день-два проработали и ушли. Не хватило усидчивости, терпения, потому что это очень тяжёлый труд. Мы с учениками для выставки в Петропавловске сделали за короткий срок 30 шкур, до сих пор у меня мозоли на руках от этой работы.
– Говорят, что перед началом гонки «Берингия» вы не спали ночь, делали что-то для наших каюров…– Да, было такое. Ко мне подошёл мой сосед Валентин Солодиков и сказал: «Саш, сделай мне головнюшку!». Он участвует в «Берингии», а на лбу у него небольшие шрамы, и он хотел закрыть их национальной кожаной повязкой. Я сказала: «Хорошо!»
Но мне надо было ещё на праздник оленеводов и картошки начистить, и шашлыков замариновать, и шурпу приготовить. Я всё необходимое сделала. А потом села шить, и за шитьём не заметила, как наступило утро. И ровно в 9 часов, сделав последний стежок, бегом побежала к нему (мы живём рядышком) и вручила ему повязку с вышитым национальным орнаментом. Он не ожидал, думал, что не успею сшить, и очень меня благодарил.
ШИФРОВКА ПО-КОРЯКСКИ
– Кстати об орнаментах, расскажите, что они могут означать?
– У коряков изначально орнаменты читались! Это как зашифрованные послания: даже любовные письма девушки таким образом писали парням. Допустим, дарит девушка мужчине торбаза, по верху которых идёт полоса, вышитая бисером. Этим бисером она выкладывала орнаменты, которые жених мог прочитать.
Есть даже такая примечательная история. У меня был дед, и перед тем, как уйти в иной мир, он мне много чего рассказывал. Когда дед был молодой, у них на стойбище был парень, любил рассказывать про свои похождения с женщинами в разных стойбищах... А у нас коряки болтливых не любят. И дед его недолюбливал, не верил болтовне. Однажды случилось так, что им вдвоём пришлось дежурить зимой, следить за оленями, чтобы не отбились от стада. Пришлось им ехать далеко за оленями, чтобы пригнать их к ярангам, к стойбищу. А тут началась пурга. Они построили себе шалаш, потому что раньше здесь пурги были затяжные, это сейчас климат меняется. Пурга длилась четыре дня: кругом метёт, олени легли. Что делать? Ну, поели, чай попили. И молодой начал опять рассказывать о своих похождениях. Дед слушал, слушал, разозлился и говорит: «Докажи мне, что тебя не одна подруга, а действительно несколько женщин любят!»
Молодой снял перчатки, малахай, торбаза, кисеты – это вышитый пояс с кармашками и орнаментом. И они вдвоём сидели и читали по орнаментам все любовные письма, пока пурговали.
– А как узнать, одна или несколько женщин это всё ему вышивали?
– Однако... даже по шву можно определить, что это разные женщины шили. Старшая – у неё свой шов, стежки особенные. Молодая – совершенно другой шов. Даже можно было определить, какой национальности эти женщины. В национальных культурах много различий и нюансов, известных только представителям коренных народов Камчатки.
– Праздники и выставки в рамках Берингийского фестиваля – насколько они, на ваш взгляд, помогают эту культуру сохранять?
– Очень помогают! Это же распространение знаний о национальной культуре среди людей, проживающих на полуострове. Кроме выставки «Сказочная Камчатка» есть ещё одна, традиционная – «Меха и пушнина». Я на эту выставку езжу всегда, там бывают люди со всех отдалённых посёлков полуострова. И мы, мастера, многому учимся друг у друга. В прошлом году, например, одна мастерица выставила свои изделия из рыбьей кожи, другой мастер-косторез привёз необыкновенные миниатюры из моржового клыка. Все они между собой общаются, перенимают опыт и находят какие-то идеи для дальнейшей работы. Я считаю, что сохранение богатейшей национальной культуры – это самое главное, чего мы должны добиваться. Конечно, мы живём в цивилизованном мире и развиваемся, образ жизни меняется. И мы постепенно начинаем забывать свои истоки. Так вот все мастера, особенно пожилые бабушки, которые, слава богу, ещё живы, хранят историю этих орнаментов, мастерство шитья, знания, которые нельзя потерять. И «Берингия» этому очень помогает.
