Игорь ВАЙНШТЕЙН: «Хочу продолжать фотографировать Камчатку»

Стелу Почётных граждан Петропавловска-Камчатского в День города, 17 октября, украсило новое имя: Игорь Владимирович Вайнштейн.

Игорь Владимирович – наш коллега, и у него множество заслуг. Он – фотограф с мировой славой, фотокорреспондент, заслуженный работник культуры РФ, член Союза журналистов России и творческого Союза художников России, ветеран камчатской журналистики, ветеран ТАСС, а еще – заслуженный альпинист России, не единожды покоривший, пожалуй, все вершины Камчатки. Родился в 1934 году в Москве, живёт и работает в Петропавловске-Камчатском с 1951 года.

Самому широкому кругу камчатцев Игорь Владимирович известен своими уникальными фотоальбомами. Пожалуй, нет в крае семьи, в книжном шкафу которой не хранится хотя бы один из них. За 60 с лишним лет работы Вайнштейн создал 13 фотоальбомов о Камчатке.

В небольшой домашней гостиной фотографа множество картин, сувениров, книг. В глаза бросается знаменитая коллекция мастера: горячительные напитки из разных уголков страны и мира – более тысячи миниатюрных бутылочек. Коллекционер в шутку отмечает, что заводская целостность экспонатов не нарушена, ни один не вскрыт.

В небольшом кабинете – творческий беспорядок. В углу – известные фотографии с выставок, в том числе снимки разных лет с извержениями вулканов: Горелый, Толбачик, Алаид, Ключевской. На изготовленной его коллегой Сашей Петровым стенгазете – фотографии с участием самого Вайнштейна – о работе в ТАСС, о парашютных приключениях на Северном полюсе и многом другом, о чем Игорь Владимирович с удовольствием и в основном со смехом вспоминал в нашей беседе.

«Меня отовсюду выгоняли» 

Перед погружением в мир журналистики Вайнштейн сменил немало профессий. Сначала было море, но – карьера не задалась.

«После третьего курса мореходки меня выгнали, как и из 8-го класса школы в Москве — конечно, за поведение. Я поплавал матросом, вернулся в Петропавловск и окончил учебно-курсовой комбинат, стал штурманом малого плавания.При упорном труде можно было «доплаваться» до капитана малого плавания…».

Но не «доплавался». В море провел всего год и устроился работать… лыжником. Спортсменов-профессионалов тогда не было, деньги за это платили символические. Поэтому приходилось и нести вахту, и работать инструктором по физкультуре, и бегать на лыжах: за траловый флот, за город и даже за область. «Отбегав» три года, будущий журналист попал в редакцию газеты «Камчатский комсомолец» в год ее воссоздания — в 1957 году.

«В свое время, чтобы я поменьше хулиганил, папа подарил мне «Фэд». И не ошибся, хулиганить стало некогда, ведь масса времени уходила на поиски фотобумаги, проявителя, закрепителя, которых было не купить».

В редакции о Вайнштейне узнали по сарафанному радио и пригласили внештатником. Так и работал, пока в траловом флоте не «разогнали» всех инструкторов по физкультуре – боксеров, волейболистов, горнолыжников и прочих спортивных наставников.

«Редактор “Камчатского комсомольца” Николай Канищев пригласил меня на постоянную работу. Желаемого времени на раздумья у меня не оказалось. Завотделом комсомольской работы Женя Сидорцев, очень развитый физически человек, увидел мои сомнения, приподнял меня над полом, хорошо потряс, и я согласился. В общем, определили меня вести спортивную тему».

Вайнштейн погружался не только в практику. Прошел заочный двухгодичный лекторий Союза журналистов, а затем окончил Высшую комсомольскую школу. Позже началась учеба на заочном отделении журфака Дальневосточного госуниверситета. Этот период прибавил не только знаний, но и обогатил жизненный опыт. Совмещать работу и учебу было тяжеловато, пару раз из газеты пришлось уволиться. Однажды ушел в институт вулканологии, где много лет трудился заведующим кинофотолабораторией.

«Я ведь уже говорил, что меня отовсюду выгоняли? Наверное, работал бы в институте и дальше, но на должность директора пришел Сергей Федотов. Суперантисемит! Прогнал из института всех евреев начисто, и даже тех, у кого фамилии напоминали еврейские. Я ему объяснял, что я полукровка. Все равно выгнал!».

Об этих событиях Вайнштейн вспоминает с юмором, но знает, что они стали настоящей трагедией для людей и для науки.

«Будущий академик Генрих Штенберг в результате защищал кандидатскую диссертацию, работая кочегаром. Алексей Цурюпа, работая на картонажной фабрике, стал кандидатом геолого-минералогических наук. В тот период уехали за границу немало талантливых ученых».

Нелегкий хлеб работника ТАСС

Востребованного профессионала с радостью вновь приняли в «Камчатский комсомолец». Но вскоре в жизни Игоря Вайнштейна появилось ТАСС, которому он отдал 22 года.

И здесь не обошлось без казусов. Получить приглашение в ТАСС – небывалая редкость по тем временам. Обычно власти областей сами умоляли открыть у себя корпункт и с трудом его выбивали. Но на Камчатке ТАСС само проявило инициативу и открыло корпункт. Собкором в фотохронику пригласили Вайнштейна.

«Документы прислали в обком партии, а первого секретаря обкома Дмитрия Ивановича Качина на месте не было. Меня пригласил к себе третий секретарь Танский. Он и собранный по этому случаю отдел пропаганды начали меня хором воспитывать: и куда ты лезешь, и зачем это нужно… В общем, пошел вон. Юрий Муравин, бывший собкор ТАСС, находясь в Москве, позвонил мне с намерением поздравить с новой работой и очень удивился, что пока не получится. В это время в столице находился и Качин. Как человек простой Муравин поговорил с первым секретарем в крепких выражениях, и Дмитрий Иванович проникся. На следующий день меня опять пригласили в обком. Уважаемые дамы из отдела пропаганды вновь принялись меня поносить. Стало понятно, что Танский забыл дать им новые вводные. Он перебил увлекшихся обструкцией женщин, мол, не об этом разговор, корпункт нам нужен. Каково же было мое изумление, когда со следующей секунды все начали обещать мне прекрасные условия работы».

Уже потом Вайнштейну рассказали, что и в ТАСС относительно его кандидатуры было немало сомнений.

«Обычно туда брали людей до 30 лет, а мне уже было 45, и это шло в минус. Главный редактор фотохроники ТАСС Лев Портер боялся переборщить, набрать слишком много евреев. Бессмысленно и недостойно было объяснять, что фамилия у меня папина, а мама по национальности русская, и в паспорте было записано: русский.Все равно минус. К плюсам отнесли высшее журналистское образование, что для фотохроники ТАСС было большой редкостью. И снимать вроде умеет… Примерно так и принимали решение».

Хлеб собкора фотохроники в эру отсутствия интернета был откровенно горьким. Снять, проявить, срочно отпечатать, отвезти к самолету – путь фотографии занимал в лучшем случае три дня. Поэтому информационные материалы с Камчатки не были особо востребованы. Вайнштейн делал очерки и обзоры. Чтобы создать обзор, требовалось объездить как минимум район. А из-за непогоды застрять на севере можно было более чем на месяц.

«А еще каждый месяц нужно было поработать так, чтобы у тебя приняли минимум 20 негативов. И при этом выполнить годовой план, который мы сами писали – что и где собираемся снимать. Страшнее бреда не придумать, поэтому мы переписывали собственные планы из года в год. Это сейчас работать на информационное агентство проще простого, потому как интернет есть везде».

А тогда, признается Игорь Владимирович, порой хотелось сложить крылья. Блага на уровне заведующего отделом облисполкома (это, как говорит фотограф, значило, что «иногда подбрасывали колбасу») не особо согревали. Да и зарплата оставляла желать лучшего.

«Лев Портер всегда говорил: вы работаете в самом известном информагентстве мира, поэтому должны сами приплачивать за это. В каждой шутке есть только доля шутки, так что зарплаты у нас были хреновые-хреновые».

Но счастье фотографа времен СССР было особенным. В 1980-м году сбылась мечта: фотохронику ТАСС обеспечили шикарной аппаратурой.

« До этого у меня было два «Салюта» и два «Зенита», которые иногда находились в ремонте одновременно. А после Олимпиады в 1980 году появилась техника Nicon, ее купил ТАСС и нам вручил. Я написал заявление на два фотоаппарата и оптику, меня пригласили на склад, где выяснилось, что мне положен еще и Rollei — аппарат с широкой цветной пленкой. А это вообще было чудо. Так я потом и ездил по северам – с тремя аппаратами, и все со сменной оптикой. Удивительно, как я поднимал и проходил километры с таким грузом».

Так благодаря Вайнштейну в фотохронике ТАСС появлялись события, люди и, конечно необыкновенные камчатские пейзажи.

На высоте и в полярном холоде

Отдельная страсть фотографа – съемки с высоты и на высоте. Стихия так захватила Игоря Владимировича, что дело дошло даже до прыжков с парашютом… на Северном полюсе; первый – в 1983 году. Так как и зачем известный фотограф начал систематически выходить из летящего самолета?

«Опытные парашютисты выходят из самолета, открываясь навстречу движению, благодаря чему их видно и можно сделать хорошие кадры. А начинающих сразу уносит под хвост. Я пожаловался организаторам на невозможность сделать хорошие кадры парашютистов в воздухе. Мне и говорят: надевай парашют, прыгай и снимай. По спине пробежали мурашки, но парашют на меня надели и попросили ни за что в воздухе не дергать: сам раскроется. Я послушался, в итоге удался и первый прыжок, и фотографии».

Только успел фотограф накопить «богатый» опыт – целых пять прыжков — как к нему наведались уже ставшие друзьями парашютисты и пригласили на Северный полюс. Вайнштейн был готов собраться в ту же минуту.

«Московский ДОСААФ организовал ЭКСПАРК, что расшифровывалось как эксперимент парашютный арктический. Мы должны были загрузить большой самолет ИЛ-86, забросить на полюс груз для полярников и сами прыгнуть. Но руководитель ЭКСПАРКа Александр Сидоренко постановил, что прыгают только опытные парашютисты, имеющие не менее тысячи прыжков… До утра мы за «чашкой чая» разговаривали с Сидоренко по очереди. На счастье, ребята захватили с собой парашютные книжки с печатями и заполняли мои прыжки. К утру у меня их “набралось” 1005».

А реальный опыт в полярных условиях вовсе бы не помешал. Ведь на Северном полюсе предстояло приземляться на небольшое расчищенное место, за которым — торосы, льдины по 5-7 метров высотой. Попасть в такие – верная гибель…

Легендарные фотоальбомы: хотелось бы еще

Самые известные фотоальбомы и фотокниги Вайнштейна начали издавать в советские времена. Путь каждого из изданий до книжных полок обывателей был непростым.

«Тогда вообще все было иначе. Например, в московском издательстве могли принять материал для открыток, календарей, фотоальбомов только по рекомендательному письму как минимум заведующего отделом обкома партии. У нас таким был товарищ по фамилии Шишкин. Однажды я пришел к нему, чтобы получить добро на издание открыток. Он начал на меня кричать, мол, вы там ходите, с кем-то договариваетесь, что-то снимаете, а я должен письма писать? Поэтому чаще всего мне приходилось обращаться к первому секретарю Камчатского обкома партии Дмитрию Ивановичу Качину, к которому было войти очень легко. Можно было позвонить, и если он в данный момент не занят, сразу с ним соединяли. И ни разу не было случая, чтобы мы встретились позднее, чем на следующий день. Другие партийные чиновники если на следующей неделе примут, то уже большое спасибо».

Но препятствия чинила не только бюрократическая машина, сюрпризы подбрасывала сама жизнь.

«Однажды мне предложили сделать фотоальбом к 50-летию Корякского округа, и я взялся за создание альбома «Северные зори». В те времена пленка Codak стоила 10-12 рублей за штуку, а оклад у меня был 156 рублей. Одна пленка – это 12 кадров. Чтобы сделать книгу, нужно хотя бы 30 пленок. Другие пленки для книг в работу не принимали. Мне помогли, выписали небольшую материальную помощь, и я их купил. Взял два своих фотоаппарата «Салют» и поехал на север, непрерывно снимал, переезжая из поселка в поселок. Окружком партии заранее договорился об издании книги с издательством «Советская Россия». И вот я приехал в Москву, мне проявили пленки… Все-таки не зря я всю жизнь занимался спортом, это помогло не получить инфаркт: все пленки были испорчены. Но не проявкой. Один мой «Салют» делал царапину посередине кадра, а второй царапинами делил кадр на три части. Сейчас на компьютере эти огрехи смогли бы легко убрать. А тогда мне пришлось поехать в Корякский округ уже за свой счет и снимать заново. В итоге я повез в «Советскую Россию» уже проявленные материалы. Но и здесь с моей “везучестью” меня ожидали новые злоключения».

В аэропорту в Москве такси не оказалось, и фотограф сел к «частнику». Прибыв в свою московскую квартиру, он расставил весь свой багаж, в котором, как водится, были баулы с камчатскими гостинцами для родных и друзей. И с ужасом понял, что не хватает дипломата, где лежали все слайды, набросанный макет книги и тексты.

«И все же дуракам везет! Я вспомнил, что мой приятель Паша Антонов, обозреватель агентства печати «Новости», как-то рассказал, что делал материал с главным гаишником Москвы. А я на мое счастье случайно запомнил номер довозившего меня «Москвича». Где-то в одиннадцать вечера я позвонил Паше, и он поднял этого генерала. На “спецоперацию” по поиску дипломата взяли и меня. Машину нашли, пусть и к 4 часам утра, поскольку она была передана по доверенности другому водителю. Сотрудники ГАИ ворвались в его квартиру, где обнаружили мой кейс, из которого ничего не пропало, его даже не открывали. Спасибо и моему приятелю Павлу, и генералу с его подчиненными, и, опять же, спорту, который помог моему сердцу выдержать и этот удар. В 9 утра я уже был в издательстве».

Если альбом «Кроноцкий заповедник» печатали за границей, то «Северные зори» – в Москве. Печать получилась ужасная, но эта книга автору по понятным причинам стала особенно дорога. Кстати, за границей печатали фотоальбом «Камчатка», а все последующие вполне успешно – в нашей стране, а затем хорошо научились печатать и в нашем крае.

Всего вышло 13 фотоальбомов. Последние несколько – о районах Камчатки: Елизовском, Усть-Камчатском, Усть-Большерецком, Соболевском, а также о городе Петропавловске-Камчатском. Всего фотоальбомов о краевом центре издано три. Игорь Владимирович заверил, что готов сделать и четвертый.

Но почему не задалось с фотоальбомами об остальных районах Камчатки?

«Изначально был план выпустить книги обо всех районах, и только потом создать общую книгу о Камчатке. Тогда губернатор Владимир Илюхин активно нам помогал, подсказывал руководителям районов, чтобы нам создали благоприятные условия. А последний альбом мы выпускали уже не о районе, а в целом о Камчатке, потому что к этому времени нам уже не помогал никто. Но зато это единственный фотоальбом, где представлены все без исключения районы полуострова. Материал по Олюторскому району для этого альбома подготовил талантливый фотограф Ильдар Азиков. Остальные территории мы объездили сами».

Сейчас Игорь Владимирович по предложению книгоиздателя и Почетного гражданина Петропавловска Станислава Кожана пишет мемуары. Но мечтает снимать для фотоальбомов.

«Конечно, я очень хочу продолжать фотографировать. С удовольствием продолжил бы тему районов Камчатки, но нужна простая помощь. Хорошо, чтобы идею создать полную коллекцию альбомов о районах Камчатки и сегодня поддержали бы на самом высоком уровне края».

Мария ВЛАДИМИРОВА