Зимой 1919/1920 года на Чукотке, входившей в состав Охотско-Камчатского края, произошли кровавые события. Согласно советской историографии они развивались по следующей схеме: защитники трудового народа под руководством большевика Михаила Мандрикова свергли колчаковскую администрацию. Это не понравилось местным богатеям-реакционерам, те произвели переворот и пустили «в расход» весь Анадырский ревком.
Такая интерпретация анадырских событий восходит к 1920-1930 годам. Краткое описание этих событий дал в 1932 году камчатский краевед Л. Слободчиков. Перечислив лозунги ревкомовцев (оказание моральной помощи борющемуся пролетариату на материке, уничтожение частной торговли, спекуляции и мародерства, замена их нормированным обменом), он выделил побудительные мотивы реакционеров-переворотчиков: «Классовый враг-спекулянт зачуял, что наступает решительный момент борьбы с восставшим трудовым народом, что молодая коммуна несет для него серьезную угрозу его паразитическому существованию, что наступает конец спекуляции и грабежу».
Членов ревкома было десять: М. Мандриков, А. Берзинь, А. Булатов, М. Галицкий, С. Гринчук, Валтер Аренс, В. Клещин, Н. Кулиновский, М. Куркутский, И. Фесенко. Из них остались в живых двое: Куркутский и Клещин. Первый при нападении на ревком находился «в районе», и не возвращался оттуда до приезда в Анадырь летом 1920 года следственной комиссии из Петропавловска. Второй, раненный в руку, скрывался сначала у друзей в тундре, потом ушел к охотникам на р.Великую.
…Мандриков и его единомышленники пришли к власти в Анадыре 16 декабря 1919 года. Продержались 1,5 месяца. Судя по дневниковым записям А. Берзиня, контрреволюционного переворота они не ожидали, считая местных коммерсантов трусами. «Они боятся делать заговор, что мы их застанем так, что им тоже будет туго. Если останется Колчак, то он их всех повесит, а если они меня с Мандриковым расстреляют, то тогда, если будет во Владивостоке переворот, их большевики расстреляют».
Ревком объявил о ликвидации долгов населения Чукотки русским и иностранным купцам, национализации их товаров в с. Белая, а также о том, что рыбалка «Сооне», расположенная близ поста Ново-Мариинска на правой стороне р.Анадыря, рыбалка «Грушецкого и Ко» на левом берегу «поступают в полное достояние Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Дальнейшая ловля рыбы будет производиться совместно с трудовыми камчадалами сел Марково и Белой, в рыбной секции при Совете».
Заговору против революционеров способствовала отправка части колчаковцев на «Угольную», во владения коммерсанта Рыбина, который добивался включения в ревком «группы новых рабочих с «Угольной» под предлогом создания «социалистической коалиции». Заговорщики внушали им: мол, какая это рабочая власть без рабочих, надо пополнить Совет, тогда хозяевами будете вы, а не коммунисты. Ревком с этим решил повременить.
«Опытные политиканы коммерсант Бирич, артельщик Рыбин, коммерсант Тренев, рыбопромышленник Грушецкий действовали хитро. Так, по поселку были пущены слухи о готовящемся «красном терроре», о «снижении цен на пушнину», об «отказе в снабжении населения через казенный склад», о «повышении цен на продукты» и т. д. Высылка ревкомом бывшего начальника колчаковской милиции в Анадыре Д. Струкова на шахту «Угольную» усилила там позиции контрреволюции. Именно на шахте «Угольной» и был выработан план вооруженного нападения на ревком».
…Как упоминалось выше, расследованием расстрела Анадырского ревкома занималась областная комиссия, выезжавшая на Чукотку. «Последовательные перевороты в Анадыре зимой 1919/1920 года, - писала петропавловская газета, - внесли в жизнь нашей области элемент здесь до сих пор или не известный, или, во всяком случае, мало замечавшийся: поразительное ожесточение борющихся, приведшее к избиению трети населения п. Ново-Мариинского, где развернулись эти события. В связи со случившимся арестовано 8 человек…
Общий ход событий представляется в таком виде. В середине декабря 1919 года группой приезжих и местных рабочих во главе с М. Мандриковым, бывшим членом Учредительного собрания, был совершен переворот, причем были арестованы агенты прежней власти Громов, Толстихин, Суздалев - переворот был поддержан также местными коммерсантами, которые в Анадыре являются противниками всякой власти, мешающей им обделывать свои дела. Коренное население отнеслось к произошедшему пассивно.
Вскоре пролилась первая кровь: были расстреляны арестованные, причем приговор был вынесен общим собранием граждан поста Ново-Мариинска. Позже в другом селении, на р. Белой, последовало убийство купца Малкова при обстоятельствах не вполне ясных. Наконец, в середине января 1920 года, при попытке бежать, был застрелен купец Смирнов, арестованный в связи с расследованием убийства в бухте Кресты, к которому был причастен его племянник и компаньон. В этих расстрелах и убийствах, хотя не вполне ясно, но замечается рука некоторых местных коммерсантов, неожиданно проявивших симпатии к коммунистам и весьма заинтересованных в том, чтобы убрать своих крупнейших конкурентов.
Когда дело было сделано, надобности в революционном комитете не оказалось, тем более что Мандриков собирался проводить советскую программу не на словах только, но и на деле. Принудительные работы на «Угольной», в которых должно было принять участие все население по очереди, были поняты нетрудовым элементом как «каторжные работы». Прекращение частной торговли также не могло улыбаться коммерсантам при всем их сочувствии советской системе.
Случай со Смирновым послужил поводом к назревшему восстанию. Группа граждан, пригласив на помощь рабочих с «Угольной», подготовила план восстания, раздала оружие, распределила силы. В тот же день был убит секретарь революционного комитета Булатов, на другой день началась перестрелка между несколькими домами на посту и управлением, где находился комитет, во время ее в управлении были убиты из числа комитета Титов и Фисенко.
Через некоторое время Мандриков и его товарищи сдались. При сдаче произошло некоторое замешательство, при котором из сдавшихся был убит Гритчук и ранен Клещин, а через 2 дня они были расстреляны на р. Казачке. Кроме Мандрикова, погибли Кулиновский, Бучек, Голицкий, Волтер.
Захватившие власть лица организовали охрану, которая дней через 10 задержала возвратившихся из Белой последних мандриковцев – Березина и Мельсигова, которые также были убиты.
Новый Совет, с Рыбиным во главе, имея в своем составе главных деятелей убийств, был поддержан местными коммерсантами и жителями поста, коренные жители заявили протест против убийств. Совет, прикрываясь крайне левыми лозунгами, занял довольно стройное положение относительно Петропавловска, явно не считаясь с областным комитетом, не имея поддержки в коренном населении. Совет к приходу п/х «Ставрополь» распался, и сейчас заменен уездным комитетом из лиц, не причастным ни к каким расстрелам и убийствам – ни первым, ни вторым.
Прибывшая в Анадырь администрация начала расследование обо всем случившемся с середины декабря и арест предполагаемых виновников, кроме немногих лиц, скрывшихся в Америку. Главный убийца, стрелявший даже в женщин, весьма опасный Еремеев скрылся и, несмотря на все попытки, задержан не был. Сейчас он убит при столкновении с местной охраной, старавшейся его захватить».
Было ли доведено до конца расследование 1920 года, не известно. Видимо, нет, так как в протоколах Камчатского губбюро за 1923 год имеются две записи, касающиеся участников расстрела Анадырского ревкома. Одна (с упоминанием Тренева и Юсупова) в протоколе №9 от 27 апреля воспроизводит постановление «затребовать материал от прокуратуры» и выяснить, возможен ли разбор этого дела на месте, то есть Камчатгубревкомом.
Другое решение зафиксировано в протоколе №12 от 16 июня 1923 года: «2. О Треневе и Журове (участниках Анадырского массового убийства). Тренева и Юсупова, в целях социальной защиты, из-под стражи освободить. Учватова, принимавшего участие в числе прочих в Анадырских убийствах и находящегося на о. Беринга, арестовать и доставить в Петропавловск. Тренева, Юсупова и Учватова со всем делом направить во Владивосток, с остальными участниками Анадырского убийства, находящимися на материке».
Следствие, а затем и суд над ними – в 1924 году, во Владивостоке. Но некоторые их них - Биссекерский, Желтухин, Матвеев и Петрушенко - в 1929-1930 годах были уже на свободе. В отношении Юсупова известно только, что он в 1938 году проживал во Владивостоке.
В начале 1930-х годов ОГПУ вновь привлекает к ответственности расстрельщиков ревкома, в том числе камчадала И. Львова, принимавшего вместе с другими жителями Сероглазки участие в антисоветском перевороте 1918 года в Петропавловске. «Я ехал в Анадырь, - рассказывал Львов, - не простым работником, а белым полицейским… Спустя недели 2 пришел второй пароход, на котором приехали Громов, Суздалов…». Этим же пароходом «Томск» прибыл под чужой фамилией беглый смертник Михаил Мандриков.
В 1918 году делегат 2-го областного съезда, учитель Усть-Камчатского приходского училища И. Громов был утвержден товарищем председателя отдела народного образования. В мае 1919 года он уже и.о. управляющего Петропавловским, а через месяц Анадырским уездом.
Современный автор Е. Рожков считает, что вахтер продовольственного склада при довольно заурядной внешности Мандриков вряд ли мог заинтересовать замужнюю красавицу Елену Бирич (в девичестве - Чернец). Однако - заинтересовал…
О красоте Елены Дмитриевны в былые времена и теперь ходят легенды. Посмотреть на «солнечную женщину» чукчи приезжали в Ново-Мариинск из глубинки, усаживались у крыльца дома и часами ожидали ее появления. До нас дошло описание этой женщины: белое славянское лицо, зеленые глаза, каштановые волосы, гибкий стан. Она, судя по поступкам, была умной, волевой и решительной. Ее связь с М. Мандриковым стала известна всем после переворота, когда он сделался главным начальником Чукотки. «Переворот произошел 16 декабря 1919 года, а уже в конце декабря на заседании ревкома член этого комитета моторист Фесенко настаивал, чтобы Мандриков бросил свою сожительницу, которая, подобно княжне, погубившей Степана Разина, погубит и Мандрикова, и весь ревком.
Позже Фесенко был изгнан из ревкома. Возможно, разногласия в ревкоме насчет сожительства Мандрикова с красавицей Бирич и послужили причиной слухов о том, что жена богатого коммерсанта стала насильно любовницей большевика Мандрикова. Среди рабочих Угольных Копий ходили слухи, что большевики Ново-Мариинска, захватив власть, отбирают чужое имущество, чужих жен и готовятся с награбленным уехать в Америку». Почему в Америку? Ну, во-первых, до нее - рукой подать, а во-вторых, просочились они именно оттуда; доля правды в том была: по сведениям Л. Слободчикова, во всяком случае, двое из них - Я. Мальгасов и А.Вальтер – действительно прибыли на Чукотку из Северо-Американских Соединенных Штатов.
Магаданский краевед А. Соргев называет Мальгасова, Мандрикова, Берзина и Галицкого гастролерами революции. И заявляет, что они начали устанавливать новую светлую жизнь с расстрелов. «После расстрелов представителей… администрации ревком занялся грабежом русских и американских коммерсантов». По Соргеву, торговый агент, американский подданный Маклярен отказался продать ревкому свои товары по цене в 10 раз меньше обычной, стал первым при советской власти заключенным тюрьмы Ново-Мариинска. В связи с этим краевед приводит предупредительную запись в документах старой администрации относительно Я. Мальгасова: отбывал тюремное заключение в Америке за вооруженный грабеж. В тех же документах значился М. Галицкий - как судимый за конокрадство. Вторую жертву - соотечественника Маклярена Мормона Мартинсона - ревкомовцы отправили на принудительные работы в п. Марково…
«Народная власть» реквизировала товары Олафа Свенсона - продолжателя дела своего отца Хаббарда, который основал меховую фирму в Сиэтле и активно торговал с Чукоткой. Среди чукчей первым экспроприированным оказался Аренкау, «чье имущество забрал Август Берзин, заключив несчастного в тюрьму в п. Марково. Берзин же хотел взять заложников из числа жителей Ново-Мариинска и расстреливать их по мере надобности (до Чукотки он расстреливал людей в Хабаровске)».
(Окончание следует)
Валентин ПУСТОВИТ,
историк, член Союза писателей России